подавить влияния дворянства — вы такой противовес. Когда он справится со своей целью, он лишит вас свободы”.
Мерзел покачал головой: “Я не верю. В Срединных, говорят в Срединных землях нет рабства”.
Голос его был спокойным, даже немного нежным несмотря на его грубую наружность.
“Пока. Возможно скоро в нём не будет больше смысла”. Отвечал ему Артур.
Мерзел нахмурился.
“Помнишь ту болезнь? Вы называете её Чёрной смертью. Как думаешь, почему она появилась сперва именно в ваших землях? Случайность? А почему, как только она вспыхнула в Срединных, от неё в считанные дни нашли лекарство?”
На самом деле Артур и сам не знал, как это эльфы так скоро обнаружили лечение от магической чумы — их успехи на этом поприще раздражали юношу, и теперь он с толикой лёгкого удовлетворения оборачивал их в свою пользу.
“…Какая разница? Мы живём и в срединных землях. Я знаю, многие бегут туда. Беглецов потом не возвращают”.
Он призадумался: “Нас там только меньше”.
Действительно меньше. Потому что среди всех эльфийских земель земли Вечной Осени имеют наиболее протяжённый берег — разумно, что здесь преобладают руссалы.
“Пока”.
Сказал Артур.
“Та болезнь была только первым, неудавшимся образцом. Они придумали новый, много более эффективный, чтобы избиваться от вас, и, как они говорят между собой, очистить свою расу”.
Мерзел спросил немного удивлённым, но ещё не верящим, не осознающим голосом: “Эта новая болезнь, она будет убивать только нас?”
“Нет”. Артур покачал головой.
“Она будет убивать ваших детей”.
Юноша говорил холодно перечисляя факты:
“В ближайшее время все роды станут для вас смертельны. В то же время золотые и дворяне, и даже тёмные эльфы продолжат иметь здоровое потомство. Вымирать будете только вы”.
А настоящая причина была проста. В дворянах и золотых эльфах гуще всего была эссенция Осени. Она продержится поколение, может два. В то же время серебряные уже должны были заиметь проблемы с рождением потомства. Чёрных эльфов эта беда не затронет — все они были порождениями изначального Вечного древа, их было довольно мало везде, кроме срединных земель, и Древесные Сестры, отголоски, их не плодили и не делились с ними своей эссенцией. Можно сказать, Тёмные эльфы были пройдённым этапом.
Мерзел стоял всё также неподвижно, выражение лица его было не разобрать, и не только потому, что ожёг скрывал его чёрной кляксой. Артур заметил сразу заметил, что в отличии от многих своих сородичей этот экспонат был как будто более здержанным, более разумным — потому что он всё ещё мечтал о восстании, и едва не совершил его, хотя все прочие его братья не могли подолгу удерживаться за одну мысль. Он был умнее Альфии — а значит, по меркам Артура, с ним можно было вести некоторый диалог.
“Зачем им это?” Спросил Мерзел, уже не так беззаботно, а сдержанно. Артур кивнул, довольный такой реакцией — похоже, ему начинали верить.
“Их общество развивается очень быстро. Рабство становится не эффективным. Но если они всех вас освободят, у них появится очень много довольно тупых субъектов. Вы будете балластом для их общества”.
Мерзел задумчиво помолчал.
“Чего ты от меня хочешь?” Спросил он наконец.
“Очень просто. Я хочу вам помочь. Мне это выгодно. Я хочу, чтобы ты стал лицом восстания. Я буду вам помогать. Я освобожу вас, и даже обещая сделать вам лекарство”.
Артур не собирался делать никакого лекарство, разумеется.
Это было невозможно.
Мерзел задумался. Он думал долго. Потом сказал: “Я хочу видеть… что ты говоришь правду. Тогда я подумаю”. Последнее словно он произнёс как-то неловко. Всё высказывание казалось в его устах неловким, словно инструмент, которым он ещё не умел пользоваться.
Инструмент под названием выбор.
117. Ложь
117. Ложь
Эльфийская империя была организованна довольно неоднородно. Возможно, дело было в разношёрстом населении разных её регионов, так называемых Земель, в разной их урожайности и в общественном развитии. Земли Вечной Осени, например, можно было поделить на три условные административные единицы.
Сперва следует выделить большие города, правят которыми совет наместников Всадника Осени, избранные из наиболее выдающихся граждан, обязательно не дворян, и переизбираемые ежегодно после праздника Осени.
Второй единицей, намного более мелкой и потому вольной, были деревни. Они обязаны были платить налоги городу, в пределах окрестностей которого находились, либо же дворянину, — а в остальном были в полном самоуправлении.
Ну и дворяне. Дворяне правили небольшими городишками или же поместьями, им принадлежала едва ли не половиной всех сельских угодий. Работали на них в основном рабы, серебряные эльфы. Угодье дворянина могло быть любого размера и протяжённости. Самые богатые владели круглыми процентами всей имперской земли; те что победнее довольствовались малым, и чаще находились у границы с человеческими землями, вдали от торговых путей. Одним таким бедным дворянином был Гелиальфан. Это был бездетный, немного замкнутый старик, большой ненавистник покидать пядь родной земли, но при этом очень властный и гордый. Когда рабы его стали разбегаться, Гелиальфан приказал своим наёмным золотым эльфам собирать по одному из каждой семьи, связывать их в кучу и сжигать — хозяйство не волновало его настолько, как утрата душ — ведь именно в душах видел он свой статус. Он держался за него мёртвой хваткой. Он сжимал руки и ноги рабов кандалами и прятал в свои темницы или закапывал в глубины земли. Старик обезумел, как будто — как будто некая давняя злость заставляла его идти на столь бешеные меры. Наверное, у него была занимательная жизнь.
Артуру она была не интересна. Он швырнул старый труп на землю, у желтых, пшеничных полей, и не остался наблюдать, как собственные рабы разрывают старое тело — вырывает ему сердце, селезёнку, кости; тащат волосы или зубы, или просто, щипает его пружинистую плоть; Артура занимало другое. Он обошёл медленно разгорающийся красным пламенем особняк и оказался на заднем дворе, где была небольшая дверца, ведущая в погреба.
Артура спустился по низкому туннелю, пригибая спину, — тень юноши качалась по стенам — и оказался в сыром помещение. Он зашёл в открытую дверь и встал рядом с Мерзелом. Вместе они смотрели на обгорелые трупы. Они лежали погружённые в пепел и землю, утрамбованные в грунт.
“Женщины”. Сказал Мерзел. Лицо его было ясным и белым, но как будто дрожащим в свете единственной лампы.
“Они нужны были для рождения. Дворяне… Бывают дворяне, которые хотят всё правильно. Они заставляют своих рабов давать потомство по указке. Эти не справились…”
“Я спрашивал. Все они родили мертвых. Их за это убили”.
Артур разглядел на земли,
