их невозмутимо. Альфия растерялась.
“Бери”. Хмурясь произнёс юноша.
Альфия поморгала: “Ты хочешь… чтобы я сама себя пытала?”
Артур едва не закатил глаза: “Зачем тебя пытать?”
Альфия посмотрела на него, как на идиота.
“Нужна причина?”
“…”
Артур покачал головой и всунул щипцы ей в руки — Альфия деражала очень осторожна, чтобы прозрачная жидкость на неё не капала — и сказал: “Я научу тебя пытке”.
Альфия покачала головой: “Ты просто скажешь… чтобы я что-то сделала, а если не сделаю сам будешь меня пытать. Так?”
“Да”.
“…”
“Заставь его целовать землю”.
“У тебя семь часов. Если не сможешь — займёшь его место. Постарайся его не убить”.
Альфия кивнула и посмотрела на свой рабочий материал. Эльф впивался в неё яростным и бешеным взором. Она улыбнулась ему сочувственно и раскрыла щипцы…
*********
Утром следующего дня армия стала выдвигаться. Но прежде дворяне приказали своим слугам увезти долю сокровищ, которую они забрали у эльфов, в свои виллы, и потом ещё сильно жалели, что не могли оставить свои войска их охранять. Очень уж недостойным доверия им казался теперь губернатор Морган, и даже половина всех эльфийских богатств, которую он получил, казалась как будто не достаточной чтобы его усмирить. Сперва ему предложили треть, и он согласился. Потом дворяне предложили ему четверть, и он тоже согласился. Наконец они вспомнили, что временно оставляют все сокровища в его попечительстве, и перепугались. Они стремительно передумали и согласились дать ему половину, чтобы он не требовал и не желал даже большего. Он согласился.
Дворяне были злы, но вскоре злость их поубавилась. На пути встречались и другие беженцы, и все они тоже тащили эльфийские богатства. Высоко ценились драгоценные камешки — они помешались в дорожной сумке. Золотые слитки никто не подбирал — слишком они были тяжёлыми. Некоторые удумали зарывать свои находки — вслух никто этого, разумеется, не предлагал.
Спустя несколько однообразных дней, минуя несколько погибших деревень, войска завидели однажды на горизонте голый лес, похожий на заросли сухих трав. Когда они вступили в него, лошади зашагали тихо и влажно — они давили копытами гнилую листву. Тонкие, древесные кроны словно пальцы тянулись к светлому небу. Одно дерево и вовсе облепило солнце, и как будто повисло на нём, словно цепкий паук, которые держит в лапах раскалённый белый шар.
Артур осмотрелся и вспомнил, как ещё недавно всё вокруг было рыжим и мутным, словно во сне. Теперь природа сбросила тяжёлый ковёр и начинала пробуждение.
Вечная осень закончилась.
116. Инструмент
116. Инструмент
Совершено пустая граница с эльфийской империей, — не было даже дозорных, — немного удивила Артура — но лишь немного. Ещё сильнее юноша убедился в своём предположении, что здесь всё было не так просто, которое впервые возникло у него, когда он допрашивал того дворянина. С тем самым именем…
Эльфийские дворяне бежали из родных земель как-то очень легко, притом бежали к нему, в Эргор, — эльфы видели в людском королевстве страшное захолустье, и потому так странно, что именно здесь они искали теперь пристанище.
Даже если они уже были уверены, что не смогут сохранить свои богатства и земли, что сами их жизни под угрозой, куда разумнее им было бы бежать в земли Вечного Лета, Вечной Зимы — почему же дворяне избирали горную пустошь?
Артур получил ответы на свои вопросы, когда допросил ещё некоторых дворян, тоже беглецов. Они были много разговорчивей первого, настолько разговорчивей, что Артуру даже стало неприятно слушать их текучую речь — он теперь жалел о столь глупо потраченном времени на допрос первого экспоната.
Они говорили, что граница со Срединными землями и Землями Вечного Лета была закрыта, что бежать туда невозможно, и что враг заполонил всю землю и даже воздух. Это было странно. Но всему всегда можно найти объяснение. Зачем эльфийской империи было отрезать пути отхода в Земли так называемых Тёмных отголосков было понятно, но позволять при этом дворянству бежать к людям было неразумно. Даже если нужны были силы, дабы подавлять тех, кто не желал подчиняться, и кто пытался ещё строить козни, можно было выделить определённый гарнизон, чтобы ловить беглецов.
Они ведь бежали не одни, многие уносили свои сокровища, свои ценности — деньги полезны королевству даже, нет, особенно во время войны. Так гласила одна книжка. Артур их прочёл немало после… после своего промаха.
И собственно вопрос, зачем же эльфы могли позволить мешкам с деньгами просто убегать? Наверное, потому что они были уверены, что смогут их вернуть. Возможно, так они хотели избавиться от лишней волокиты, дождаться, когда все беглецы соберутся вместе, возможно навредят как-нибудь королевству людей, подрежут его силы, и свои тоже — а потом уже империя сами вторгнется в Эргор и прибьёт двух зайцев одним выстрелом.
Артур был уверен — враг собирается начать вторжение. Странный, непонятный ход, когда родные земли полыхают гражданской войной, но как ещё можно было объяснить такие массивные контингенты — три легиона из десяти были направлены с единственной целью подавлять беспорядки, когда совсем рядом пылает настоящая война. Глупость, обман.
Враг намеревался нанести по ним суровый удар — и потому действовать следовало стремительно. Артур приступил к исполнению собственного плана. И первым делом он посетил пленного, не дворянина, но серебряного эльфа с опалённым лицом. Звали его Мерзел. Всю свою жизнь он прожил в рабстве и кандалах, прислуживая дворянину П — пернатому, как пометил его Артур в своей голове, потому что имя его было юноше решительно неинтересно. Мерзел давно уже питал надежду обрести свободу. Пришествие войск генерала М — мерзавца, было для него сверкающей звездой надежды. Но потом судьба вновь завела его во тьму — хозяин взял его и прочих своих рабов и бежал. Каждый шаг в неизведанные, людские земли Мерзел ощущал словно погружение в бездну; всё глубже и глубже ступали они в безвыходный мрак. И только во мраке разглядел он свет глубоко в своей душе, и стал он ухаживать за ним, подогревал его, лелеять — свет разгорался, он превратился в пламя — пламя восстания.
Артур отложил отчёт и взглянула на Мерзела. Он стоял в шатре. Мерзел был свободен. Не было кандалов и пыточных инструментов. Но именно чувство свободы, кажется, уже само по себе сковывало эльфа. Артур сказал ему:
“Можешь идти”.
Мерзел смотрел на него неподвижным, вопрошающим взором.
“Можешь меня выслушать”.
Медленно эльф кивнул.
“Ты думаешь ты свободен? Ты не прав. Генерал М… Генерал Алдан просто использует вас. Ему нужна сила, противовес, чтобы
