Англии и рассказывает на бюро райкома о своих впечатлениях. Хорошо рассказывает, интересно. Но вот он с удивлением и долей восторга заговорил о том, что в Лондоне в автобусах нет кондукторов, а стоят специальные ящички, куда пассажиры бросают деньги за проезд. Переглянулись мы, но промолчали и не сказали ему, что в Москве на транспорте народ уже более года таким способом оплачивает свой проезд. В своих записках я еще расскажу и о Георгии Александровиче, и о некоторых других партийных вождях, а сейчас вернемся к моему переходу на комсомольскую работу.
Так вот, если в славном Свердловском районе Москвы с партийной властью было все в порядке, то с комсомольской были проблемы. Несколько лет подряд менялась в нем череда секретарей райкома комсомола. Искали человека, который бы сумел найти общий язык с творческой молодежью, не вызывал бы у нее аллергию. И вот решили, что я вроде смогу это сделать. О делах моих комсомольских в «особом районе» Москвы – в следующей главе записок. Сейчас же еще одно маленькое отступление.
За все время моей, говоря официальным языком, трудовой деятельности побывал я в разных коллективах, и надо сказать, у меня никогда не было никаких серьезных конфликтов в них. И это несмотря на мой взрывной, импульсивный характер. Конечно, и трения бывали, и кого-то из коллег я больше уважал, кого-то меньше, с кем-то дружил, с кем-то нет. Точно так же и ко мне кто-то хорошо относился, кто-то не очень, кто-то даже «очень не очень». Но вот что интересно.
Может быть, и нескромно рассказать об одной, по моему мнению, весьма положительной особенности своей жизни в коллективе, но рискну: никогда и никого на работе я не считал своим врагом. Для меня их не было у меня. Специально выделил эту незамысловатую грамматическую эквилибристику для того, чтобы подчеркнуть понятие «для меня», ибо для кого-то я, может быть, и представлялся врагом. Объяснить подобное бесконфликтное поведение можно, вероятно, тем, о чем я уже писал: уважая себя, никогда никому не завидовал и, напротив, любил и люблю гордиться своими коллегами, знакомыми, часто и преувеличивая их достоинства. Есть и еще одно, прямо скажем, весьма таинственное свойство моей персоны. Рассказ о нем – вещь весьма интимная, в смысле очень личностная, но я решился на это, поскольку все записки мои тоже подразумевают определенную интимность да и, думаю, достаточно интересны с точки зрения анализа человеческого характера.
Не знаю, откуда это, как это объяснить и в чем конкретно это проявляется, но во всех коллективах, в которых мне пришлось работать, да часто и в застольных компаниях «по случаю» не всегда отчетливо, но чувствовал я себя белой вороной. Это практически не проявляемая в конкретных отношениях, но ощущаемая мною оценка меня как человека «белой кости», «голубой крови». Конечно, не все в коллективе так меня оценивали, но значительная часть. Это очень странно. Никакого дворянского происхождения, которым так гордятся ныне многие (слишком многие), у меня нет. Я уж писал: мать из крестьянской семьи на Рязанщине, отец вообще неясного происхождения из бедняков Одессы. Да и манеры мои весьма далеки от благородной изысканности. А белой вороной себя ощущал. Кстати, по жизни встречались мне подобные личности, и тоже никаким образом не связанные с благородством происхождения. Помню, как сторожа в нашем гаражном кооперативе за особенности его поведения многие считали потомком каких-то громких дворянских фамилий, хотя доподлинно известно, что он «рабоче-крестьянских» кровей.
Я не раз задумывался, откуда появляется подобная необычная оценка человека. Можно предположить, что складывается она так по отношению к людям не агрессивным, не завистливым, в меру толерантным и тактичным, в меру открытым и коммуникабельным, в чем-то эгоистичным, ибо любят жизнь комфортную, отношения бесконфликтные. Не все подобные характеристики ко мне подходят, но могу предположить, что именно некоторая особливость моего характера, наряду с главным – гуманитарной направленностью всей моей натуры – помогла мне найти общий язык с творческой молодежью Свердловского района. И стал я сначала вторым, а вскоре и первым секретарем райкома комсомола. Так началось мое вхождение в «нижний (первый) слой Верхнего круга».
Глава III
Субъективные представления об объективной роли комсомола в жизни отдельной личности и страны в целом. На что способны объединенные силы творческой молодежи. Приобщение к высокой политике.
Не буду вступать в дискуссию по вопросу о том, как можно оценивать роль комсомола в советское время. Скажу только, что это была отлично отлаженная эффективная социальная машина по воспитанию молодежи страны. Причем воспитанию всестороннему, формирующему практически весь духовный мир личности: содержание ее политических, нравственных, культурных, семейных воззрений, ценностей, ее общественную активность, нормы поведения, жизненные устремления и т. д. Конечно, содержание это определялось господствующей идеологией, запросами времени. В этой идеологии были положения и догматические, косные и требования высоких нравственных норм. Все было. Но главное, повторюсь вновь, была государственная система, и она оказывала фундаментальное влияние на формирование личности. Смею утверждать, что при всех своих загибах и перегибах влияние это было позитивное. Для большинства. И большинства далеко не худшего. Хотя я никогда и не сомневался в этом, но один случай особо мне запомнился.
Был я приглашен в 2008 году на празднование 90-летия комсомола в Кремлевский дворец съездов. Зал полон народу. И вот народ этот просто потрясает: чуть ли не все наши космонавты, крупнейшие ученые, академики, генералитет, видные политики, народные артисты – цвет нации! От звезд Героев, орденов, почетных знаков, золотых погон – рябит в глазах. От выступлений – перехватывает горло. «Спасибо комсомолу – он поднял меня на вершину моего дела!», «С комсомолом я стал человеком!», «Комсомол дал мне лучших друзей!» «Комсомол спас мою жизнь!»…
А кому-то и сломал жизнь. И это было, все было, но о любом социальном институте судить надо все-таки по его историческому вкладу в жизнь общества, страны, по тому, как он способствовал развитию личности. Ведущая наша социолог, академик Т. Заславская в свое время провела обширное исследование молодежи, которая приехала добровольцами на великие комсомольские стройки: БАМ, Саяно-Шушенскую ГЭС, освоение сибирской нефти и др. На основании серьезных социологических исследований она убедительно показала основные мотивы, по которым молодые люди приехали на эти стройки. В первую очередь – стремление к большому, интересному, общественно важному делу, желание быть сопричастным с ним; раскрыть свои силы и возможности, вырасти профессионально; добиться карьерного роста; жить и работать в коллективе людей, близких по своему духу и миропониманию. И только на четвертом-пятом месте – прямые материальные стимулы (зарплата, автомашина и т. д.). По-моему, весьма позитивные стимулы.
Перечел я
