постучать в ту дверь, за которую на самом деле хотелось попасть.
— Заходи.
В тот миг, когда Алисия шагнула в кабинет ректора, молния прорезала небо, и комнату озарило ярким светом. У девушки перехватило дух, когда она увидела величественную фигуру демона. Её демона.
— Можно?
Дверь захлопнулась сама, и за долю секунды ректор оказался возле принцессы, обнял её одной рукой за талию, а другую положил на затылок.
— Рэйвен…
В этом мире мало кто осмеливался называть его просто по имени, а из уст Алисии оно звучало признанием. И трогало бы душу, если бы она у демона была. В груди у ректора защемило от осознания безысходности. Он приблизил своё лицо к лицу девушки, но целовать не стал, словно давая ей шанс на побег, шанс одуматься, шанс спастись. Но плевать она на всё это хотела — ей нужен был только он. И потому она привстала на цыпочки и прижалась губами к его губам.
Последняя преграда пала. На этот раз действительно последняя. Будь что будет! Демон обеими руками обхватил голову девушки и впился в её губы поцелуем, и в нём смешалось всё: любовь, нежность, страсть, боль и отчаяние.
— Рэйвен… — тихонько застонала девушка, когда он принялся губами исследовать её шею, расстегнув несколько пуговиц.
Незаметно для Алисии они переместились к окну, за которым бушевала стихия, но разве это имело значение для тех, кто и сам сгорал в огне? И вдруг девушка упёрлась ладошками в грудь демона. Он поднял голову, оторвавшись от её ключицы, и заглянул в затуманенные глаза Алисии, такие же, как и у него.
— Что случилось? — спросил он. Слова с трудом поддавались контролю, а голос охрип.
— Позволь и мне…
Рэйвен сглотнул и медленно кивнул. И тогда Алисия дала себе волю. И пусть опыта у неё не было никакого, но чувства были настоящими, и они вели её за собой. Она не спеша двигала ладонями по груди ректора, наслаждаясь бешеным стуком его сердца. Демон стоял неподвижно, полностью передав бразды правления принцессе, и только учащённое дыхание выдавало его с головой. Пальчики Алисии добрались до пуговиц на чёрной рубахе Рэйвена. Одну за одной девушка принялась их расстёгивать, легонько касаясь голой кожи. Руки начали подрагивать, но вовсе не от страха, а скорее от нетерпения. Но торопиться не хотелось — хотелось смаковать каждую секунду, каждое прикосновение, каждый оттенок чувств.
И вот не осталось ни одной застёгнутой пуговицы. Алисия засунула руки под рубаху демона и, поглаживая упругие мышцы, распахнула её и на миг застыла, любуясь очертаниями совершенного тела. Внутри девушки полыхало пламя, готовое в любую секунду вырваться наружу.
Грудь Рэйвена быстро поднималась и опускалась, а дыхание стало прерывистым. Никто за прошедшие века не смог заставить демона сходить с ума от желания. А неопытной девице, спасшей его жизнь, даже усилий не потребовалось.
Рубаха полетела на пол, девичьи руки заскользили по широким мужским плечам, и Рэйвен послал к младшим демонам любую выдержку. Он целовал Алисию неистово, гладил, сжимал её тело. Никак не мог ею насытиться…
Внезапно раздался громкий и крайне настойчивый стук в дверь одновременно с особо сильным раскатом грома.
— Ректор! Ректор Уоллсворт! Вы здесь? — послышался скрипучий старческий голос. — Ректор Уоллсворт! Это срочно!
Первым и самым естественным желанием демона было испепелить того, кто посмел их прервать, но ради Алисии Рэйвен сдержался.
— Иди в мою комнату, — велел он.
Часть стены отъехала, и девушка тут же юркнула в образовавшийся проход. Сердце её колотилось, но вовсе не из-за страха, что их могли застукать. Стоило сбежать из дома для того, чтобы испытать те чувства, что будил в ней Рэйвен.
Профессор Уоллис так и остался в неведении о том, что был на кончике кончика волоска от гибели.
Перо тридцать пятое
Стоя за дверью в кабинет ректора Уоллсворта, профессор Уоллис переминался с ноги на ногу. И вроде бы дело срочное, да как-то боязно отрывать демона от… Да от чего угодно боязно его отрывать! Взять хотя бы пример профессора Миллиган. Старушка всего-то хотела вопрос об отпуске задать, а её совсем без волос оставили. Собственно, голова у Мэтта Уоллиса и так сверкала, словно маслом намазанная да тряпочкой отполированная. А вот бороду жалко будет — зря, что ли, тридцать пять лет отращивал? С тех самых пор как Меган Уоллис, драгоценнейшая супруга — чтоб ей всю жизнь на свежей крапиве спасть, тухлую воду пить и гнилыми овощами питаться! — сбежала вместе с каким-то сопливым юнцом, да ещё и почти все деньги с собой прихватила! Ух, попадись она сейчас… Но о неверной жене можно и попозже подумать, а вот в дверь постучать не помешало бы.
Ох, и куда Камилла Гринстоун подевалась? Только она могла подойти к ректору без боязни, что её раньше срока отправят на тот свет. И гроза эта, будь она неладна. Не хватало в Академии ещё одного пожара! Ладно, была не была.
— Ректор! Ректор Уоллсворт! Вы здесь? — Голос почти не слушался своего хозяина. — Ректор Уоллсворт! Это срочно!
Секунды тянулись неимоверно долго, и профессор Уоллис по одному начал выдёргивать волоски из бороды. А что? Всё равно её скоро оторвут, а то, гляди, и чего похуже.
Дверь распахнулась именно тогда, года старик уже почти отчаялся, и в проёме показалась чёрная фигура. Профессор Уоллис сглотнул, пытаясь не попасть под влияние клубящегося тумана мрака, окружившего ректора. Ой, что сейчас будет…
— Что стряслось? — Прекрасное и в то же время пугающее лицо демона потихоньку доводило незваного гостя до сердечного приступа.
Подбородок старика затрясся, а вместе с ним — и борода:
— Т-там, т-там, т-там… в холле какой-то… какой-то там… вот.
— Соберитесь, профессор, — ректор говорил спокойно и даже в лице не изменился, зато у несчастного преподавателя едва не пропал дар речи и зубы не вывалились — так они стучали.
— П-п, п-п…
— Профессор!
— В холле Вас требует какой-то парень в чёрных одеждах и с крыльями за спиной! — выпалил старик. Захочешь жить — и не так извернёшься! — Говорит, что с места не сдвинется, пока Вы сами за ним не придёте.
Рэйвен поморщился, прекрасно понимая, о ком идёт речь. Только Дэймон Свонсон мог позволить себе вести себя так в его владениях.
«Алисия, подожди десять минут в моей комнате и уходи к себе. Не суйся на первый этаж».
Ничего более демон объяснять не стал, и нерадивому гонцу тоже ничего не сообщил, а молча направился в холл, оставляя за собой огненные следы, исчезающие почти
