То, что прогрессивная архитектура цивилизаторов не приживается на завоеванных территориях, современная социология объясняет различием социальных практик, а не «духа народа». Чтобы здание использовалось, должна быть в наличии соответствующая ему система практик, иначе оно будет простаивать без дела. Бессмысленно строить огромный вокзал там, где на поезд садятся беспорядочно в последний момент и идут сразу в город к знакомым не задерживаясь. Вокзал нужен там, где уже есть представления об общественных зданиях, об общении и покупках перед поездкой и после нее, о знакомстве с городом, начинающимся именно с вокзала и т. д. Иначе он будет стоять без дела и разрушаться.
Нынешнее отсутствие влияния европейского искусства в Индии, несмотря на более чем столетнее неограниченное господство, может быть сопоставлено с ничтожным влиянием греческого искусства 18 веков тому назад. Нельзя отрицать, что тут существует какая-то непримиримость эстетических чувств, ибо мусульманское искусство, хотя оно такое же чужеземное, как и европейское, вызвало подражания во всех частях полуострова. Даже там, где мусульмане никогда не пользовались никакой властью, редко можно встретить храм, не заключающий некоторых мотивов арабской орнаментации. Без сомнения, как и в отдаленную эпоху царя Канишки, мы видим в настоящее время, что раджи вроде Гвалиора, прельщенные величием власти иностранцев, выстраивают себе дворцы в греко-латинском стиле, но, как и во времена Канишки, такое официальное искусство, нагроможденное на туземное, остается без всякого влияния на это последнее.
Канишка I (начало II в. н. э.) – самый могущественный кушанский царь, систематизировавший доктрину и практику буддизма на подчиненных ему землях. Сам был религиозным эклектиком, придерживавшимся одновременно буддизма, зороастризма, индуизма и видоизмененных греческих культов.
Гвалиор – изначально важнейшая крепость на Великом шелковом пути, один из главных городов империи Великих Моголов, с 1760 года столица марахтского клана Шинде; раджи этого клана поставили целью создать могущественное государство с величественной столицей. Во времена британской оккупации Шинде сохраняли свое финансовое могущество.
Итак, греческое искусство и индусское некогда существовали бок о бок, как в настоящее время европейское искусство и индусское, но никогда не влияли друг на друга.
Что касается памятников чисто индусских, то нет среди них ни одного, о котором можно было бы сказать, что он представляет в целом или в деталях хоть самое отдаленное сходство с греческим памятником.
Это бессилие греческого искусства привиться в Индии является чем-то поразительным, и его следует, конечно, приписать указанной нами непримиримости между душами двух рас, но не врожденной неспособности Индии усвоить себе чужеземное искусство, так как она прекрасно умела усвоить и преобразовать искусства, согласовавшиеся с ее душевным складом.
Археологические документы, которые нам удалось собрать, доказали, что Индия искала начала своего искусства на самом деле в Персии, но не в Персии, слегка эллинизированной, времен Арсакидов, а в Персии – наследнице древних цивилизаций Ассирии и Египта. Известно, что когда 330 лет до Р.Х. Александр ниспроверг династию царей Ахеменидов, персы обладали уже два столетия блестящей цивилизацией. Конечно, они не нашли формулы какого-то нового искусства, но смесь египетского и ассирийского, которую они унаследовали, произвела замечательные произведения. Мы можем судить о них по сохранившимся еще развалинам Персеполиса. Там пилоны Египта, крылатые быки Ассирии и даже некоторые греческие элементы показывают нам, что в этой ограниченной области Азии сошлись все искусства великих предшествовавших цивилизаций.
Крылатые быки – шеду, в ассирийской мифологии хранители отдельных людей и городов, прообразы библейских ангелов-хранителей.
В Персию Индия пришла черпать, но в действительности черпала из искусств Халдеи и Египта, которые Персия только и заимствовала.
Изучение памятников Индии открывает нам, каким заимствованиям они обязаны своим появлением на свет; но чтобы констатировать эти заимствования, нужно обратиться к самым древним памятникам: индусская душа до такой степени оригинальна, что заимствованные вещи, чтобы приспособиться к ее понятиям, должны подвергнуться очень крупным изменениям, после которых они скоро становятся неузнаваемыми.
