Лебон критикует позицию, которую сейчас принято называть «ориентализмом» – представление о том, что в восточных культурах декоративные элементы преобладают над инновационными конструктивными решениями и что якобы поэтому эти цивилизации очень инертны. В ориентализме заявляет себя неспособность признать другой тип развития, не менее интенсивный, чем на Западе, и выражается позиция колонизаторов, считающих, что лишь они могут обеспечить прогресс колоний.
Со стороны неоспоримой оригинальности первые памятники Индии выказали такую высоту исполнения, выше которой они уже никогда не поднимались. Произведениям такого совершенства предшествовали долгие поиски ощупью; но, несмотря на самые кропотливые исследования, ни одна из ее статуй, ни один из памятников не открыл следа этих блужданий.
Недавнее открытие в некоторых изолированных странах северо-западной части полуострова обломков статуй и памятников, показывая несомненные греческие влияния, в конце концов убедило индианистов, что Индия заимствовала свое искусство у Греции.
Речь о памятниках кушанской цивилизации. Современная наука скорее разделяет изложенную ниже точку зрения Лебона, чем его оппонентов, утверждая, что архитектура и скульптура Кушанского царства – пример простой эклектики, неустойчивого соединения элементов двух культур, часто с привлечением греческих архитекторов и местных скульпторов, учившихся в Элладе.
Приложение вышеизложенных принципов и более глубокое исследование большинства памятников, существующих еще в Индии, привели меня к совершенно другому решению. Индия, по моему мнению, несмотря на свое случайное соприкосновение с греческой цивилизацией, не заимствовала у нее ни одного из своих искусств и не могла заимствовать. Две соприкасавшиеся расы были слишком различны, мысли их слишком несходны, художественный их гений слишком характерен, чтобы они могли взаимно влиять друг на друга.
Изучение древних памятников, рассеянных по Индии, показывает нам прямо, что между ее искусством и греческим нет никакого родства. Тогда как наши европейские памятники полны элементами, заимствованными у греческого искусства, памятники Индии не представляют нам ни одного. Самое поверхностное изучение показывает, что мы имеем тут дело с совершенно различными расами и что, может быть, никогда не было более несходных гениев, я скажу даже более – противных друг другу, чем греческий и индусский.
Под элементами, заимствованными у греческого искусства, понимается прежде всего ордерная система, обязательность портика с колоннами в архитектуре вплоть до конструктивизма и Баухауса – даже в эклектизме времен Лебона ордер, утратив функциональный характер, сохранял декоративный.
Это общее понятие только еще более выясняется, когда глубже вникаешь в изучение памятников Индии и в интимную психологию народов, их создавших. Скоро замечаешь, что индусский гений слишком индивидуален, чтобы подчиниться чужеземному влиянию, слишком не согласному с его собственной мыслью. Это чужеземное влияние может быть, без сомнения, навязано; но, сколько бы оно ни продолжалось, оно остается совершенно поверхностным и непрочным. Кажется, что между душевным складом различных рас Индии и других народов существуют столь же высокие преграды, как страшные препятствия, созданные природой между большим полуостровом и другими странами земного шара. Индусский гений до такой степени оригинален, что, какой бы предмет ему ни пришлось заимствовать, этот предмет тотчас же преобразовывается и становится индусским. Даже в архитектуре, где трудно скрывать заимствования, индивидуальность этого своеобразного гения, эта способность быстрого искажения сказывается очень скоро. Можно, конечно, заставить индусского архитектора скопировать греческую колонну, но нельзя ему помешать видоизменить ее в колонну, которую с первого взгляда будут принимать за индусскую. Даже в наши дни, когда европейское влияние столь сильно в Индии, такие видоизменения наблюдаются ежедневно. Дайте индусскому художнику скопировать какой-нибудь европейский образец, он примет от него только общую форму, но преувеличить одни части, умножить, предварительно исказив, орнаментные детали, и вторая или третья копия совершенно потеряет свой западный характер, чтобы сделаться исключительно индусской.
Лебон описывает то, что обычно характеризуют как недостаток композиционного мышления в Индии или Африке, так как само это мышление развивалось благодаря прогрессу специфических греко-римских искусств, таких как логика и риторика.
Основная особенность индусской архитектуры, а также и литературы – это крайнее преувеличение, бесконечное изобилие деталей, сложность, составляющая как раз противоположность правильной и холодной простоте греческого искусства. Изучая искусство Индии, можно всего лучше понять, до какой степени пластические произведения известной расы находятся в связи с ее душевным складом и составляют наиболее ясный язык для тех, кто в состоянии его истолковать. Если бы индусы, подобно ассирийцам, совершенно исчезли из истории, то барельефы их храмов, их статуи и памятники были бы достаточны, чтобы открыть нам их прошлое. В особенности они говорили бы нам, что методический и ясный ум греков никогда не мог оказать ни малейшего влияния на разнузданное и неметодическое воображение индусов. Они нам объяснили бы также, почему греческое влияние в Индии могло быть только временным и ограниченным всегда той областью, где оно на короткое время было навязано.
Неметодическое – иначе говоря, не допускающее последовательности операций, например, движения от конструкции к декору, от скелета к деталям, от общего и необходимого к частному и необязательному.
Археологическое изучение памятников позволило нам подтвердить точными документами то, что общее знание памятников Индии и индусского духа непосредственно открывает. Оно позволило нам констатировать тот любопытный факт, что индусские государи, находясь в сношениях с Арсакидами – царями Персии, цивилизация которой носила сильный отпечаток эллинизма, много раз, и особенно в первые два века нашей эры, хотели вводить в Индию греческое искусство, но никогда не успевали в этом.
