– Как она отреагировала?
– Дала мне ключ, сказав, чтобы я сама открывала дверь, когдавернусь. Она добавила, что нечестно поступила со мной, но теперь все будетпо-другому. Я отправилась назад, по пути остановилась в бакалейной лавке, чтобыкупить продуктов, взяла ракетку и форму и вернулась сюда. Я увидела, чтовходная дверь приоткрыта на дюйм или два, так что ключ мне не потребовался. Яподнялась на второй этаж – и обнаружила ее. Я сразу же позвонила вам.
– Вы приехали сюда прямо из вашей квартиры?
– Нет, я вначале заглянула в банк.
– Зачем?
– Я точно не знала, как сложится разговор с Розой. Наверное,я поступила глупо, но я подумала, что она хочет денег и что я, может, и дам ейсколько-то. Мистер Эндикотт подарил моей матери кое-какие драгоценности еще досмерти. Некоторые из них представляли собой семейные реликвии, но среди нихбыли и современные. Мать продала кое-что, и эти деньги после ее смерти перешлико мне. У нас был общий счет, но на нем осталось мало денег. Я понимала, чтоесли мне удастся договориться с Розой, то потребуются еще деньги. Я отправиласьв банк, чтобы выяснить, не смогу ли я их как-либо получить в случаенеобходимости.
– И что вам сказали?
– Они были очень милы.
– Вы не стали объяснять, зачем вам деньги?
– Без подробностей. Просто заявила, что в связи соспариванием завещания у меня предвидятся расходы, и я пытаюсь защитить своенаследство. В банке объяснили, что, будучи неуверенными в исходе моего дела,они, в разумных пределах, предоставят мне деньги при условии, что на случайотрицательного решения суда я оставлю им в залог драгоценности.
– В банке вас прямо сейчас не просили представитьдрагоценности?
– Нет.
– На какую сумму они оцениваются?
– Около семидесяти пяти тысяч долларов – то, что осталось.
– Ваша мать многое продала?
– Нет, на пять или шесть тысяч.
– В котором часу вы говорили с Розой Килинг по телефону?
– Примерно в десять минут двенадцатого.
– А затем вы приехали сюда?
– Да.
– Когда?
– В одиннадцать двадцать пять или около того.
– А когда вы вернулись?
– За четыре или пять минут до звонка вам.
– Что вы здесь обнаружили?
– Как я уже сказала, дверь была приоткрыта. Я вошла изакрыла ее за собой. Сейчас все остается так, как тогда.
– В какие комнаты вы заходили?
– Не дальше спальни. Я закричала: «Эй, Роза!», заглянула вспальню и… вы сами знаете, что я там увидела. Меня чуть не вырвало. Япопятилась, добралась до телефона и позвонила вам.
– Сидите здесь, – приказал Мейсон. – Не шевелитесь. Ни кчему не прикасайтесь. Не снимайте перчаток. Я собираюсь все осмотреть.
– Мне пойти с вами? – спросила Делла.
– Нет, – покачал головой Мейсон. – Зрелище очень неприятное.Очевидно, работали ножом. Оставайся здесь, Делла. Также ни до чего недотрагивайся и следи за Марлин, а то она может совсем расклеиться.
– Со мной все будет в порядке, мистер Мейсон, – сказалаМарлин.
Мейсон снова направился по коридору в спальню, стараясь ни кчему не прикасаться и обходя стороной красную лужу, которая все продолжалаувеличиваться, потому что из обнаженного белого тела на полу еще не прекратилатечь кровь. Труп лежал на боку, руки были выброшены вперед, словно, падая впоследний раз, Роза Килинг пыталась смягчить удар.
На полу рядом с комодом стояли два очень тщательноупакованных открытых чемодана. Несколько сложенных предметов одежды ещеоставались на комоде. На кровати аккуратной стопкой лежало белье и чулки. Наполу под кроватью виднелось скомканное платье, нижняя часть которого к этомувремени уже успела пропитаться кровью. Между трупом на полу и ванной валялосьбольшое полотенце с пятнами крови на нем. Его бросили на пол прямо перед дверьюв ванную комнату.
Мейсон осторожно обогнул красную лужу, чтобы заглянуть вванную комнату. Воздух все еще оставался горячим и влажным. На запотевшемзеркале виднелись следы, оставленные струйками стекающей влаги.
В самой ванной комнате имелись аптечка, вешалка, зеркало, полочкадля щеток и мыла, традиционная сантехника и ни единой капли крови.
Мейсон еще раз осмотрел спальню. Пара теннисных туфель,зачехленная ракетка и три теннисных мяча находились рядом с дверцей шкафа.Ракетка была прислонена к стене. Мячи лежали на теннисных туфлях.
Внимание Мейсона привлекли крупинки чего-то белого. Оннагнулся, чтобы получше их рассмотреть. Казалось, что это пепел сигары.
При входе в спальню кто-то обронил сигарету, выкуренную наодну треть. Она постепенно сгорела, оставив длинную полосу пепла, и прожгладырку в полу.
Мейсон на цыпочках вышел из спальни, заглянул в кухню истоловую, открытая дверь из которой вела еще в одну спальню, где также имеласьванная комната. Этой спальней явно не пользовались. У нее был нежилой вид, а набелом покрывале на кровати лежал толстый слой пыли.
Мейсон вернулся в гостиную.
Делла Стрит бросила на него быстрый взгляд, затеммногозначительно показала глазами на Марлин Марлоу.
Наследница сидела, сложив на коленях руки в перчатках. Нафоне белизны ее щек ярко выделялись следы оранжевых румян.
– Марлин, вы сказали мне правду? – тихо спросил Мейсон.
– Да.
– Всю правду?
– Да.
– Роза Килинг хотела пойти поиграть в теннис?
– Да.
– Она любила играть в теннис?
– Да.
– Это слишком большая квартира для одной женщины.
– С ней долгое время жила подруга и съехала только неделидве назад. Они делили между собой квартирную плату.
– Но квартира все равно большая.
– У Розы был заключен договор аренды, причем уже давно. Это долгосрочнаяаренда. Она платила совсем немного и могла приглашать любую женщину жить усебя, причем обычно брала с нее всю сумму оплаты. Я знала об этом.
– Она снимала квартиру меблированной?
– Да.
– Она дала вам ключ от входной двери?
– Да.
– Вы воспользовались им?
– Нет, я нашла дверь открытой.
