— Верю, но я тебя знаю. Если какая-то женщина моглазабрести в стрип-клуб в поисках мужиков и случайно напороться на жертвуубийства, то это ты.
— Я не искала мужиков.
— Ну да. Обязательно расскажу всем ребятам в РГРПС, чтоты просто выручала подругу.
— Я бы с радостью, да что Кэти скажет? — Вдруг онстал совершенно серьёзен. — Я доложу по команде и скажу, что один из нашихлюдей уже на месте, но если шериф приедет первым, не выступай особо.
— Я никогда не выступаю.
— Ага, а в летний зной в аду прохладно, —засмеялся он. — Постарайся вести себя прилично, пока мы не приедем тебявыручить.
— Буду, если он тоже.
— Вот и хорошо. Я постараюсь приехать как можно скорее,Анита.
— Знаю.
— Чертовски долгая выдалась ночь.
— Ага.
Он повесил трубку. Я выключила телефон и направиласьобратно. Сирены я услышала раньше, чем дошла до парковки. У меня было времябыстро сказать Натэниелу и Мике, что случилось и что будет дальше. Ронни сиделана земле, стеная и держась за голову. Вряд ли она бы меня услышала, даже еслибы я обратилась к ней. Потом заскрипел гравий парковки под колёсами, и напередней машине заявился шериф Мелвин Кристофер. Ни одного полицейского штата вполе зрения. Лучше не придумаешь.
Глава 73
Ребята из «скорой» дали Ронни одеяло. У них создалосьвпечатление, что она в шоке. Это было не так, просто она трезвела. Трезвелапосреди расследования убийства, когда выпила за ночь больше, чем за все шестьлет нашего знакомства. Её усадили в «скорую» с открытыми задними дверьми.Отчасти медикам это было на руку — у них появилось занятие. Хорошо, когда улюдей есть, что делать.
Физически хуже всех было Ронни, но никому из нас не былоособо приятно. Шериф Мелвин Кристофер открыл огонь фразой:
— Едва узнал вас во всей этой одежде, мисс Блейк.
Я мило улыбнулась в ответ:
— Для вас — маршал Блейк, шериф, и должна вам сказать,что у вас слишком сильный интерес к женской одежде для нормальногогетеросексуала из сельской местности.
После этого все покатилось под гору. Я даже готова признать,что отчасти и по моей вине. Не надо было мне отпускать замечаний насчёт женскойодежды или ставить под сомнение его сексуальную ориентацию, зато, черт побери,лицо у него прошло через все оттенки, от розоватого до свекольно-бордового, ещёдо того, как он стал на меня орать. Секунду мне казалось, что сейчас его удархватит. Помощник шерифа Дуглас вынужден был развести нас и повести своегоначальника слегка пройтись вокруг парковки.
Это дало мне время проверить, как там Мика и Натэниел. Микаговорил спокойно и терпеливо, но по тону было ясно, что уже не в первый раз ине во второй:
— Я не работаю в этом клубе.
Помощник, который его допрашивал, был слишком высок длясвоего телосложения, будто суставы, руки, ноги ещё не успели приработаться.Либо он намного моложе двадцати пяти, либо ему надо больше есть.
— Тогда в каком клубе вы работаете?
Мика посмотрел на меня, явно прося помощи.
— Помощник шерифа! — обратилась я к нему.
Он обернулся ко мне. Глаза его скользнули по значку у меня вруке, но раз на его босса этот значок не произвёл впечатления, то на него темболее. Тон задаёт босс. У мальчика были светло-голубые глаза, недружественные,почти враждебные.
— Не видите, я допрашиваю свидетеля?
Я улыбнулась, стараясь довести улыбку до глаз, но вряд лимне это удалось.
— Я вижу, помощник… — я прочла его имя натабличке, — Паттерсон, — что свидетель ответил на ваш вопрос уженесколько раз.
— Он не отвечает, где работает.
— Вы не спрашивали, где я работаю, — вставил Мика.
Помощник Паттерсон повернулся к нему, прищурил глаза ипосмотрел взглядом, который, очевидно, считал тяжёлым. И ошибался.
— Я спрашивал, где вы работаете, и вы не ответили.
— Вы спрашивали, в каком клубе я работаю. Я не работаюни в каком клубе. Я не стриптизер, это достаточно ясно?
В голосе Мики слышалась нотка нетерпения. А он — самыйпокладистый из всех, кого я знаю. Что же такое говорил Паттерсон?
Лицо Паттерсона явно выражало полное неверие. Емудействительно надо научиться делать непроницаемое коповское лицо — сейчас наэтом лице читалось все, что происходит внутри.
— Так что же вы делали в таком месте? — Выражениепочти злобной радости мелькнуло у него в глазах. — А, понимаю. Приехалипосмотреть на чужие штыри с подвесками.
— Штыри с подвесками. Что за херню вы несёте, помощникшерифа?
— Хрены с яйцами, — произнёс он так, будто лишьполный дебил мог его не понять.
Мика посмотрел на меня, и даже через тёмные очки я могла представитьсебе этот взгляд. До меня начало доходить, что ему действует на нервы.
— Паттерсон, я вам позволила допрашивать моих друзей изчистой любезности. Это расследование моё, а не ваше, и если вы не можете задатьхоть один вопрос, который поможет нам раскрыть убийство, пойдите займитесьчем-нибудь другим.
Не знаю, что бы он мне ответил, но я ощутила за собойприсутствие шерифа Кристофера ещё раньше, чем увидела удовлетворение на лицеПаттерсона. По его виду было ясно, что сейчас его начальник меня размажет поканатам, а ему, Паттерсону, повезло занять место возле самого ринга.
— Он не говорит, где работает, шериф. Говорит, что нестриптизер. Говорит, пришёл полюбоваться малость на педиков.
Я тихо прокашлялась:
— Я повторю ещё только один раз. Нам позвонила мояподруга Вероника Симмз. Бармен клуба сказал ей, что она слишком пьяна и еёследует отвезти домой. Мика поехал со мной на случай, если мне понадобитсяпомощь.
— А тот, другой? — спросил Паттерсон. — Онговорит, что работает стриптизером в «Запретном плоде».
— Натэниел поехал с нами за компанию, — ответилая.
Шериф Кристофер посмотрел на меня непроницаемым коповскимвзглядом. Он, может, мужской шовинист, набит предрассудками, ненавидит баб, ноон коп. Под всей этой мутью скрывается человек, который умеет делать своюработу, когда личные соображения не мешаются под ногами. От этого взгляда мнестало легче, но все равно, между нами-то личные соображения ещё как мешаются.
— Зачем вам понадобилось двое друзей, — онподчеркнул слово «друзей» голосом, — чтобы забрать одну подпившую подругу?
