Жан-Клоду, Мастеру Города Сент-Луиса.
Я рассталась с Витторио. Его безумие возросло до такихпределов, что я не могу ни оправдать его, ни, тем более, принимать в немучастие. Жить так, как живёт он, я больше не могу. Если он меня найдёт, тоубьёт. Я сбежала с одним молодым вампиром из его поцелуя, Майроном, и Витториопредательства не простит. Сейчас он ищет другой город. Вы прогнали его, но оннайдёт себе другое место для охоты. Его безумие не даст ему долго отдыхать.Облегчение у него наступает лишь тогда, когда он убивает тех, кто, как емукажется, издевается над ним. Я видела твоего Ашера при дворе Бёлль после того,что с ним сделала церковь. Витторио, если позволено будет так сказать, повезлонамного меньше. Он превратился в развалину — нет, в чудовище. Он позволилсвятой воде разъесть не только своё тело, но и разум. Все, что я любила в нем,исчезло, осталась только душевная болезнь.
Надеюсь, то немногое, что могли сделать мы с Майроном дляпомощи полиции, оказалось полезным. Мы перемещали тела так, чтобы их находилибыстрее. Большего мы сделать не могли, когда Витторио был так близко. ЭтоМайрон сохранил жизнь полисмену, чтобы вы знали, что девушка похищена. Майронтакже был в церкви одним из наших лазутчиков. Он знал, что вы узнали у Купераадрес перед тем, как он был убит. Он никому, кроме меня, об этом не сказал,потому что остальные были пленниками кошмаров Витторио. Мы сделали все, чтобыло в наших силах, чтобы помочь тебе и твоей слуге-человеку. Прошу тебя в этоповерить. Если мы останемся в живых, я попытаюсь снова с тобой связаться. Янаверное знаю, что Витторио найдёт нас ещё до конца года, но иногда лучшепрожить короткую жизнь в добре, нежели долгую во зле.
С заверениями в моей полной искренности,
Гвен.
На кое-какие загадки это письмо дало ответы, но главноеосталось скрытым. Где Витторио? Сколько пройдёт времени, пока он найдёт другойгород для охоты? Я — федеральный чиновник, а это значит, что, когда онвсплывёт, я могу им заняться, если захочу или если меня позовёт местный охотникна вампиров. Дени-Люк Сент-Джонс все ещё в больнице Нового Орлеана. Я с нимговорила по телефону, сообщила, что сталось с вампирами, которые его чуть неубили. Он хочет поучаствовать, когда они появятся снова. Молодец. А я хотела быостаться в сторонке. Трусость? Может быть. Если бы я думала, что только я однамогу их выследить и спасти мир, я бы так и сделала, но я не единственный коп вэтой стране. И даже не единственный истребитель вампиров со значком. Пусть, дляразнообразия, теперь порезвится кто-нибудь другой. Мне за последние годы такихразвлечений хватило под завязку. Если меня позовут, я пойду, но сама вызыватьсяне буду. Всегда, всегда найдутся ещё плохие парни, эту войну невозможновыиграть. Можно выигрывать битвы, но война будет продолжаться. Одного гадаубьёшь, и тут же подрастает такой же или ещё похлеще. Без конца.
Мы организовали встречу для разговора с Малькольмом оситуации из-за отсутствия клятвы крови. К сожалению, оказалось, что такоеположение сложилось во всей стране, не только в Сент-Луисе. Теперь только ижди, пока разразится катастрофа. Некоторые из вампиров, бывших в церкви в туночь, когда я убила Купера, обратились к Жан-Клоду, чтобы уйти от Малькольма кнему. Среди вспрыгнувших на борт были Эвери Сибрук и Нечестивец с Истиной.
Марианна снова раскидывала карты таро и прочитала то жесамое. Это значит, что мы ещё над этим работаем. Я до сих пор не знаю, ктодолжен будет мне помочь — кто-то из моего прошлого. Все, кто мне помогают,вроде бы полностью в моем настоящем и будущем.
Дракон дала Примо разрешение остаться в Сент-Луисе и хотелабы поговорить с нами позже по некоторым делам совета. Тоже сомнительное благо.
Я связалась с полицейскими, работающими над делом Браунов.Они согласились прислать сотрудника с личными вещами парнишки, то есть у нихдело зашло в тупик. Эванс согласился на эти вещи взглянуть. Барбара Браунпослала мне открытку с извинениями и сожалениями.
Исправить мир мне не под силу, но жизнь свою я как-тоисправляю. Иногда достаточно бывает вернуться домой живой и залезть под одеялос тем, кого любишь и кто любит тебя.
Я нашла орхидеи такие же зеленовато-золотистые, как глаза уМики. Букет их стоит на кофейном столике в нашей гостиной. Мика говорит, чтоникогда раньше ему цветов не дарили. Натэниел получил кружевной белый передник,какого никогда не было ни у чьей матушки, и нитку жемчуга. Я как-то видела, какон лежит на кровати, перебирая этот жемчуг в пальцах.
Для Жан-Клода — чисто белые орхидеи в простой, но изящнойчёрной вазе. Он их поставил у себя на кофейный столик в гостиной. Жёлтые розыдля Ашера, хотя они бледнеют рядом с золотом его волос. С Ричардом мы ещё невернулись к тому этапу, когда дарят цветы. И, если честно, он никогда не виделособого смысла от кого бы то ни было получать цветы.
Дамиан чуть не устроил революцию в «Данс макабр», когдавышел на работу впервые после того, как мы объединились в триумвират. Онприобрёл способности, более принадлежащие линии Бёлль Морт, нежели Моровен, ирадуется своей новой сексапильности. Я не знаю, какой из Дамиана был быбойфренд, но он — мой слуга-вампир, и заслуживает большего, чем получает отменя. Я ему подарила конверт с сертификатом в мебельный магазин. Пусть обставитсвой подвал до тех пор, пока мы не построим ему квартиру над гаражом. Как-товечером мы устроили вечеринку по очистке подвала — по предложению Натэниела.Смысл — позвать друзей и завалить их грязной работой, а потом поесть пиццы. Ну,пицца досталась леопардам, вервольфам, крысолюдам и людям, вампирам было выданопитание пожиже. Нет, Жан-Клод не пришёл разгребать подвал, но, как ниудивительно, пришёл Ашер. И Ричард. Он вёл себя отлично до тех пор, пока нестали подавать угощение. Когда я открыла вену для Ашера, он не выдержал. Нет,возмущаться он не стал, просто ушёл. Он старается.
Все мы стараемся. Я стараюсь вспомнить, что думала о своейработе, когда начала охотиться на вампиров и помогать полиции. Я тогда думала,что делаю благородное дело. У которого есть причина и цель. Я тогда знала, чтоя на стороне добра. Но последнее время ощущение такое, будто, когда разгребёшькучу дерьма, на её месте сразу вырастает другая. Как будто гады сыплютсялавиной, а я стою с лопатой и пытаюсь эту кучу раскидать. Может, я простоустала, а может быть, стоит подумать, не прав ли Мендес. Может быть, нельзябыть на стороне добра, если основное время своей работы занимаешься отстреломнасмерть. Не знаю, что больше мне не даёт покоя: что я могу застрелить прямо влицо женщину, молящую о пощаде, или что по закону других вариантов просто нет.Я не против убить, защищая свою или чужую жизнь. Не против убить того, кто эточестно заслужил. Витторио я бы хлопнула в секунду. Но если та девушка вкондоминиуме говорила правду? Если у неё не было выбора, когда мастер ейприказывал что-то сделать? Что если вдали от плохого парня она сама плохой быне была? Да не знаю я, черт побери! Единственное, что я точно знаю: не мояработа гадать, как эти бедняги превратились в убийц. Моя работа — сделать так,чтобы они никого никогда больше не убили. Её я и делаю. Я — истребитель. Палач.Убей кого-нибудь в моем городе — и тебя ждёт встреча со мной. Единственная.
