окончательно до раскопок. Вы прочтете, например, в этой книге предположение автора, что Москва возникла, видимо, раньше 1147 г., к которому относится первое упоминание ее в летописи. И.Е. Забелин отмечает, что, за исключением тех случаев, когда в летописи прямо говорится об основании такого-то города таким-то князем, города попадают на ее страницы позже того, чем они стали городами. Напрашивается вывод, что и Москва должна была возникнуть ранее первого упоминания ее летописцем. Автор предположил, что местом возникновения города был высокий мыс в устье р. Яузы, у подножия которого стоит теперь высотное здание, построенное на Котельнической набережной, а в устье р. Неглинной, где сейчас стоит Кремль, городок был перенесен позднее, когда «политические причины… указали место теперешнему городку Москве»[146].
Предположение И.Е. Забелина, что «именно московским» местом, откуда пошла Москва, было устье р. Яузы, связывалось с тем, что по р. Яузе проходил древний путь в Москву-реку. Оно представлялось весьма правдоподобным. На него ссылался, в частности, такой крупный исследователь Москвы, как М.Н. Тихомиров[147]. Соглашался с этим предположением и автор настоящей статьи[148]. Поэтому первые специальные раскопки в Москве были проведены Институтом археологии АН СССР, Государственным Историческим музеем и Музеем истории г. Москвы в 1946–1947 гг. именно на устье р. Яузы. Раскопки были успешны, но следов древнего городка Москов там не оказалось. К домонгольскому времени (ХИ – XIII вв.) можно отнести лишь одно пряслице из розового шифера да несколько осколков глиняных горшков. Такие находки говорят обычно лишь об остатках сельского поселения времени до монголо-татарского нашествия. Основным результатом раскопок стало открытие и исследование важного производственного центра старой Москвы– Гончарной слободы ХVI–XVIII вв. Найдены целые мастерские, обжигательные горны, даже склады бракованных керамических изделий[149]. Таким образом, на устье р. Яузы, вероятно, располагалось когда-то одно из окружавших Москву «красных сел», но не сам «городок» боярина Кучки.
Раз начавшись, раскопки продолжались, шаг за шагом приближаясь к Кремлю. Сам Кремль в те годы не мог еще быть исследован по причинам вненаучным.
Серьезные результаты дали раскопки в непосредственной близости от Кремля – в Зарядье. Под значительной толщей позднего строительного мусора здесь обнаружилась деревянная мостовая (XV в.) Великой улицы, о которой писал еще И.Е. Забелин как об одной из важнейших артерий города – дороге на восток; по обеим сторонам мостовой – дома, лавки, мастерские ремесленников. Но главное открытие ожидало археологов под этим насыщенным углем от частых пожаров черным слоем – в самом низу, непосредственно на материковом песке, сохранились отложения Х! – ХИ вв., связанные с древним Большим, или Великим, посадом городка. В них найдено и множество вещей, характерных для быта жителей древнерусских городов, и опять-таки мастерские ремесленников. Этот насыщенный щепой от строительства деревянных зданий и мостовых горизонт культурного слоя утолщался по мере приближения к Кремлю. Было ясно, что мы нашли отложения окраины городского поселения, центр которого находился в Кремле – остатки московского посада. Культурный слой как бы сам вел к центру древней Москвы.
Раскопок в Кремле пришлось ждать еще почти десять лет. Они были проведены в 1959–1960 гг. и связаны со строительством Кремлевского Дворца съездов. Надежды археологов на этот раз не были обмануты. В Кремле, на мысу при впадении в Москву-реку р. Неглинной открылся не только древний культурный слой, но и первый (XI в.) ров городка Москвы. Найдены и остатки укреплений, построенных в XII в. при Юрии Долгоруком, – большой вал с оригинальной деревянной конструкцией в основании и широкий сухой ров. Эти укрепления защищали Москву до самого монголотатарского нашествия.
Не удалось обнаружить лишь вал и палисад XI в., соответствовавшие первому рву, но наблюдения И.Е. Забелина над раскопками первой Московской крепости получили подтверждение и дополнение в исследовании рва[150]. Первые укрепления – ров и вал с частоколом – ограждали лишь оконечность мыса площадью примерно 1 гектар, вторые (около 1156 г.) – территорию во много раз большую: в нее входили уже и современная Соборная площадь, и часть Ивановской площади.
Так исследования И.Е. Забелина поставили задачу будущих раскопок, а раскопки во многом подтвердили его гипотезу о местонахождении древней Москвы. Но И.Е. Забелин предполагал что до постройки укреплений 1156 г. Москва была еще не городом, а «княжеским хозяйственным селом». Исследования древнейших укреплений (при которых учтены и наблюдения И.Е. Забелина) говорят о том, что Москва уже в XI в. была маленьким городком. Владельцем его в XII в. был Юрий Долгорукий, поручивший, как думают, строительство новых укреплений своему сыну Андрею Боголюбскому[151].
Число примеров научного предвидения И.Е. Забелина легко увеличить.
Закончив работу над первой частью «Истории города Москвы», но еще до ее издания, в 1901–1902 гг., И.Е. Забелин начал писать вторую часть этой книги – «Посад». Работа, видимо, шла еще медленнее, чем над первой частью: предполагая посвятить книгу древнему историческому ядру города – Китай-городу, Белому городу, Земляному городу, примерно в границах, какие он имел в XVII в., И.Е. Забелин за 6–7 лет (даже если считать, что писал и в последние годы) успел создать лишь очерки о Занеглименье, соотношении сел и посада, о Чертолье и о Николе Старая Проша. Сам он не считал эту работу оконченной, все хотел ее довести до конца, но смерть не дала завершиться его замыслам.
Небольшая рукопись сохранилась в Государственном Историческом музее, куда поступил весь научный архив И.Е. Забелина
Анализ рукописи показывает, что И.Е. Забелин перечитывал написанное, собираясь закончить вторую часть «Истории города Москвы», и делал на полях пометки, иногда уточняя изложение, иногда отмечая вопросительным знаком места, чем-либо вызывавшие сомнения, или такие, к которым он думал еще вернуться, а в некоторых случаях набрасывал целые планы – что бы он хотел добавить, что развить. Иногда такое сомнение возникало у историка уже в момент написания текста, но, видимо, не было достаточно материала для переработки. И он даже оставлял пропуск – то строки, а то и целого листа, да так и не смог его заполнить до самой своей кончины[152].
Во второй части «Истории города Москвы – Посад», как и в первой, главное внимание автор уделяет исторической топографии Китай-города, Белого и Земляного городов, хотя часто его отвлекают проблемы источниковедческие – материалы, какие дает историку анализ известий о многочисленных московских пожарах, сведения о столь же, если не более многочисленных московских церквах. Это как бы самостоятельные исследования, маленькие книжки в большой книге. Анализ многообразных переписных книг различных сроков в хронологическом порядке позволяет проследить важные моменты в изменении социальной топографии, смене характера населения многих слобод, входивших в Московский посад, причем, добавим от себя, ясно прослеживается
