Бекка бросила на него пристальный взгляд:
— Ты хочешь сказать, что бросишь родео, когда купишь собственное ранчо?
— В ту же секунду, дорогая.
— Я тебе не верю.
Он ответил ей мрачным взглядом:
— Почему? Мне все надоело. Я хочу мира и покоя, хочу осесть на одном месте, хочу обрести покой и счастье.
Она нахмурилась:
— Как ты сможешь все бросить, Тревис? Ты же можешь побить рекорд Дона Гая! Если на этом финале ты станешь чемпионом в восьмой раз, неужели ты не захочешь попробовать выиграть в девятый?
— Нет.
Она сжала кулаки и воскликнула:
— Зачем ты все это говоришь? Пытаешься уговорить меня выйти за тебя? Разве ты сам не понимаешь, что ничего не получится?
Он ответил мягко:
— Почему ты так уверена в этом, Обезьянка? Я тебе не нравлюсь?
Бекка опустила глаза. Конечно, он ей нравится, нравится до такой степени, что она потеряла покой. Возможно, она была бы счастлива полюбить его, но лучше об этом даже не думать.
— Так что же, ты делаешь мне предложение?
Он нахмурился и молча проехал еще пару километров, затем сказал:
— Нет. Я только хотел, чтобы ты чувствовала себя менее напряженно в моем обществе. Я подумал, что, как и на скачках, ты опять можешь победить, если немного расслабишься.
— Ты… — Она с трудом проглотила комок, сжавший ей горло, и продолжила: — Ты хочешь сказать, что любишь меня?
Морщинка между его бровями стала еще глубже.
— Не знаю. Но ты нужна мне, нужна больше, чем любая другая женщина. Теперь ответь на мой вопрос.
— Какой вопрос?
— Я тебе нравлюсь?
— Ты знаешь, что нравишься.
— Нет, не знаю. Иначе зачем бы стал спрашивать? Ты то стремишься ко мне, то отталкиваешь. Ведь я откровенен с тобой, а ты… Разве ты не можешь вести себя так же?
Тихим, прерывающимся голосом она ответила:
— Это потому, что я боюсь.
Он бросил на нее недоверчивый, удивленный взгляд:
— Боишься? Меня?
— Скорее, своих чувств. Я раньше никогда не испытывала такого. Я смущена, чувствую стеснение и желание быть с тобой, хочу прикасаться к тебе, забыть, что ты — ковбой родео.
— Ну так и забудь об этом, — сказал он тихо. — Я просто мужчина, который чувствует то же смятение, что и ты. Мужчина, который хочет быть с тобой, прикасаться к тебе. Давай попробуем разобраться во всем и посмотрим, куда нас это приведет.
Нет, он просил слишком многого! Нельзя забывать, что они на финале Национального чемпионата… Что будет, если она влюбится в него? Что бы он ни говорил, он был и останется ковбоем, а она поклялась себе…
— Неужели это так трудно? — спросил он, задетый ее долгим молчанием. — Ты уже несколько дней притворяешься, что влюблена в меня, и смогла всех убедить в этом. Так попробуй теперь убедить и меня!
На самом деле ей не приходилось притворяться, он действительно нравился ей. Нравилась его улыбка, нравилось, как он ладил с племянниками, как устроил их жизнь и заботился обо всех, как умел развеселить маму…
— Я не знаю… — пробормотала она.
Он нежно погладил ее руку:
— Сделай это для меня. Пожалуйста! Давай объявим о нашей помолвке.
Может, вправду стоит попробовать? Как знать, вдруг то, что она чувствует к нему, всего лишь благодарность, а не любовь? Тогда они во всем разберутся и останутся друзьями, как когда-то в детстве.
— Хорошо, давай. Но что от этого изменится?
— Мы будем целоваться не только на публике, но и когда останемся наедине. Кстати, почему бы нам не скрепить нашу помолвку поцелуем?
— Поцелуем? Когда ты едешь по шоссе со скоростью сто сорок километров в час? Ты с ума сошел, Тревис! Что ты делаешь?
— Дорогая, я намерен получить свой законный поцелуй, нравится тебе это или нет!
Бекка стояла за занавесом, дожидаясь своего последнего выхода на подиум. Она была одета в кружевное подвенечное платье, в фасоне которого причудливо переплетались старомодные и ультрасовременные веяния. Бекка расправляла складки на широкой юбке, когда услышала за своей спиной возбужденные перешептывания. Она обернулась, чтобы посмотреть, что происходит.
Широко улыбаясь, к ней приближался Тревис, облаченный во фрак.
— Наконец-то! — воскликнула распорядительница шоу миссис Мак-Кауэн. — А то я уже начала опасаться, что вы не придете!
— Вы ждали его? — воскликнула Бекка.
— Да, это будет наш маленький сюрприз. Я договорилась с ним еще во вторник. Мистер Иден сопроводит вас на этом показе.
— Зачем?
— Как это «зачем»! У каждой невесты должен быть жених. Ой, представляю, что будет с публикой!
— Но…
Однако Тревис уже взял Бекку под руку, заговорщицки ей улыбаясь.
— Спокойно, Обезьянка! Ты выглядишь потрясающе!
— Вы готовы? — Миссис Мак-Кауэн окинула их беглым критическим взглядом.
— Нет! — возмутилась Бекка.
— Что случилось? Где-нибудь вылезла булавка?
— Все в порядке, — ответил Тревис. — Мы готовы.
Миссис Мак-Кауэн вышла на сцену, чтобы сказать несколько вступительных слов, затем занавес начал раздвигаться.
— Улыбайся, — прошептал Тревис и шагнул вперед, ведя Бекку за собой.
Восхищенный гул прошел по зрительному залу. Засверкали вспышки фотоаппаратов. Алекс вместе с Джой и сестрой Тревиса, Клэр, сидела в первом ряду. Одному Богу известно, что они все подумают об этом дефиле! Бекка улыбнулась своему элегантному «жениху» и прошептала:
— Ты мне за это заплатишь.
Его улыбка сделалась еще шире, а в голубых глазах засверкали озорные огоньки.
— Договорились!
Его пылающий, чувственный взгляд смущал Бекку, и она пробормотала:
— Давай уйдем отсюда поскорее.
— Давай, — с готовностью согласился он, но не ускорил шага.
Когда они наконец повернули назад, Бекка в тревоге скосила глаза в зал. Алекс самозабвенно аплодировала им, Клэр с сияющим лицом вскидывала вверх большие пальцы обеих рук, а Джой молча смотрела на дочь со слезами на глазах.
В конце концов Бекка и Тревис добрались до занавеса. В тот же момент она почувствовала его руку на своей талии. Тревис развернул ее лицом к публике и поднял вуаль с ее лица.
— Ты не посмеешь, — выдохнула она.
— Ну почему же нет! Это так естественно.
— Только попробуй! Я…
