— Она не очень большая и не очень удобная.
— Переживу.
— Но почему, Стив? В твоем доме четыре спальни, зачем оставаться здесь и терпеть неудобства?
— По одной практичной причине. После того как родится ребенок и все это кончится, тебе не придется переезжать со всеми вещами для новорожденного и так далее…
Рози задержала дыхание, пытаясь справиться с новой болью. Все практичные причины его решений, связанных с их браком, ей ясны, но в глубине души она не переставала надеяться, что основная причина все же она сама. Сталкиваться с тем, что его забота о ней вызвана не романтическими чувствами, а расчетливым благоразумием, каждый раз так обидно и больно…
Внезапно ее охватила жгучая злость: на себя — за то, что ей небезразлично; на весь мир — вечно смотрит сквозь розовые очки; и в особенности на Стива. Что бы такое сделать, чтобы заставить его расплатиться за боль, которую он ей причинил?..
— Знаешь что, — она глубоко вдохнула воздух, будто перед прыжком вниз, — езжай-ка ты лучше домой и спи на нормальной кровати, чтобы не свешивались ноги.
— Если мы не будем жить вместе какое-то время, вся наша затея окажется напрасной.
— Почему?
— Мы ведь устроили все это, чтобы избежать сплетен. Ты не забыла: у твоих родителей есть друзья с детьми и внуками по всему городу.
— А мне становится уже все равно, что они обо мне подумают.
— Ты просто устала, Ро. Тебе надо поспать. А утром…
— Я у себя дома. И ты не смеешь указывать, что и когда мне делать!
— Извини, я не то хотел сказать…
— Перестань! Мне не нужно ни указаний, ни объяснений. Я не ребенок и прекрасно могу сама о себе позаботиться, не нуждаюсь ни в чьей защите!
— А твой маленький, Рози?
Этими словами он в одно мгновение затушил ее злость и заставил почувствовать себя самой большой эгоисткой на свете. У ребенка уже не будет идеального мира, когда он родится. И она даже не пытается сохранить для него ту защиту, которую предложил ему Стив! Он прав, люди не должны судачить о том, что она носит ребенка от проходимца.
— Прости меня, Стив, и…
— Что? — устало спросил он.
— Спасибо тебе.
Прошло шесть недель. Стив чувствовал себя последним подонком из-за того, что они все еще ничего не сказали родителям Рози. Сначала Тома и Фло вызвали к бабушке Марчетти — она упала и сломала бедро. Они долго ухаживали за ней в больнице, потом перевезли к себе домой; кроме того, много времени уходило на решение деловых проблем — договориться с ними о встрече никак не удавалось. Конечно, можно пообщаться по телефону, только Стив и Рози не хотели таким образом обрушить на них свою новость.
Но вот настал наконец вечер, когда все должно было разрешиться. Рози пригласила родителей на ужин, можно поговорить обо всем с глазу на глаз.
До приезда родителей оставалось совсем немного времени; Стив помешивал соус, сменив Рози на кухне, чтобы дать ей возможность привести себя в порядок, — нервничает, хочет, конечно, выглядеть как можно лучше. Но он-то находит, что она с каждым днем становится прекраснее. Если бы знать заранее, как трудно ему будет видеть ее каждый день, он бы, вероятно, воспользовался ее предложением жить отдельно.
Спал он на надувном матрасе в гостиной; за все время ни разу не переступил порога ее спальни, даже когда Рози там отсутствовала. Но это не означает, что у него получается полностью ее игнорировать. Вот у двери стоят ее тапочки; в воздухе ощущается тонкий аромат духов… Все это мелочи, конечно, но он думает о Рози, даже когда ее нет рядом. Пока он в этом доме, не было ни единой минуты, чтобы он не желал ее…
Тело его отреагировало на эту мысль как обычно: мгновенно и болезненно. И тут же раздался звонок в дверь.
— Приехали, Ро! — Стив услышал, как Рози что-то уронила в прихожей. — У тебя все в порядке?
— Почти… Немного нервничаю.
— Привет, мама, папа! — Рози пропустила родителей в гостиную и закрыла за ними дверь. — Как бабушка?
— Насколько возможно, в порядке. — Фло сняла пальто. — Люк побудет с ней сегодня вечером… мальчик так к ней привязан. — Она повернулась к дочери и замерла, устремив на нее изумленный взгляд.
Впервые в жизни Стив видел, как Фло Марчетти лишилась дара речи. Он поспешно пересек комнату и встал рядом с Рози — теперь обе пары стояли друг против друга.
Том не растерялся.
— Вот об этом ты и хотела нам рассказать, дочка?
Рози нервно сжала руки.
— Виновата, что не сообщила вам раньше. Только из-за того, что заболела бабушка, вы были так заняты, я не могла…
Глаза Фло Марчетти наполнились слезами.
— Так вот в чем дело… Ник, значит, прав…
— Конечно, прав! — Том нежно погладил округлившийся живот дочери.
— Да, все дело в этом… — пролепетала задыхающимся голосом Рози.
Отец положил руку ей на плечо и привлек ее в свои объятия.
— Знаешь, я, как только увидел, что ты беременна, подумал: это ребенок Вэйна. Тогда… разыскал бы этого мерзавца на краю света, и у него точно больше не было бы детей!
Стив взглянул в черные глаза Тома и понял — тот не шутит. У всех Марчетти бешеный темперамент… Будь сейчас Вэйн здесь, ему бы не поздоровилось. Впрочем, если кто-нибудь из семьи Рози его действительно отыщет, горькой чаши ему не миновать.
Том встретил открытый взгляд Стива.
— Это объясняет, почему ты женился так внезапно и никому ничего не сказал. Готовишься стать отцом!
Рози покачала головой.
— Нет, папа. — Она растерянно перевела взгляд с него на свою мать. — Мамочка, это не то, о чем вы думаете…
Фло с любовью посмотрела на дочь и прикоснулась к ее животу.
— Я стану бабушкой — вот о чем я думаю, доченька.
— Да, но… — Рози взглянула на Стива, безмолвно умоляя его помочь.
Мать шутя погрозила ей пальцем.
— А я-то думала, у нас друг от друга нет секретов, но ты мне ни слова не сказала про свои отношения со Стивом! Я всегда подозревала, что дело кончится этим, но у меня и мысли не было, что вы уже были вместе…
— Мама, мы поняли, куда ты клонишь. — Рози снова взглянула на Стива, призывая его помочь ей с объяснениями: скажи им, что произошло.
Стив лихорадочно соображал, что ему делать? Один взгляд на смертельную ярость в глазах Тома Марчетти убедил его: сказать всю правду — ошибка. Не в силах он нанести ему такой удар. И подвести Рози не имеет права.
Фло нежно заключила лицо дочери в свои ладони.
— Сердечко мое, знаю я про птичек и пчелок. Что произошло — вполне очевидно.
