Я любил или полюблю в своей жизни несколько раз. Так что же,мое желание, каким бы особенным оно ни было, соответствует определенному типу?«Это вполне мой тип», «Это вовсе не мой тип» — слова волокиты. Не является ливлюбленный всего лишь чуть более разборчивым волокитой, который всю жизнь ищет«свой тип»? В каком уголке чужого тела должен я прочесть свою истину?
Ролан Барт
Одна пациентка, обратившаяся ко мне по поводу своей, как онасказала, «влюбчивости», без конца меняла поклонников, троих из которых мнедовелось видеть. Первые двое показались мне весьма заурядными типами, причем смоей оценкой она была согласна. Но что-то же возбуждало в ней безумноевлечение? Когда я увидел третьего, зародилось во мне странное подозрение… Мнезахотелось проверить свою догадку и я попросил свою пациентку показать мне ееюношеский альбом. К большому ее удивлению на одной из фотографий я без труда ивесьма быстро нашел того, в кого она была страстно влюблена в свои 16 лет, хотяпретендентов, как вы догадываетесь, было предостаточно.
Молодой человек на фотографии отличался тем же детскимпростодушием лица, относительно низким лбом и отстраненностью взгляда, которуюя заметил у тех ее любовников, которых мне приходилось видеть. Вот такуюзабавную шутку сыграла с этой женщиной ее «первая страсть», котораяпродолжалась, с одной стороны, не более месяца, но с другой напоминала о себезаново чуть ли не каждый месяц…
Динамический стереотип — раз! Половая доминанта — два!
Акт творения божества
Далее все происходит в точности по г-ну Вольтеру, с той лишьмалосущественной разницей, что этот французский просвещенец говорил о Боге, амы здесь о возлюбленной/возлюбленном, которого/которую нельзя не полюбить.Вольтер, мир его праху, говаривал: «Если бы Бога (а у нас —возлюбленной/возлюбленного) не было, то Его следовало бы выдумать». Так, однимросчерком пера Вольтер подвел (или вывел на чистую воду — это как комунравится) всех своих собратьев гуманистов, а мы вынуждены сделать то же самое свлюбленным/влюбленной. Да простится нам, грешным!
Любовь — есть явление проекции. Приписав какому-нибудьчеловеку все, чем самому хотелось бы обладать, украсить его всеми достоинствами— значит любить его.
Отто Вейнингер
Итак, в означенном нами пункте коллизии — «X» — все готово,физиология, подсознание и сознание взяли низкий старт, а потому в засекреченныйчас «Y» происходит чудо: возникает возлюбленный. Возникает он мистическимобразом, то ли вдруг выходит из-за угла (или заходит за угол) — это «любовь спервого взгляда»; то ли, напротив, хорошо знакомый, с яслей, может быть,человек заполучает нежданно-негаданно нимб (или терновый венец)возлюбленного/возлюбленной на свою бедную голову. Надо ли говорить, что ни тот,ни другой вариант страстного возжелания нельзя считать признаком душевногоздоровья. Поскольку в первом случае человек влюбляется в кота, только не втого, что в сапогах, а в того, что в мешке; во втором… В кого он влюбляется вовтором случае — вообще непонятно. И если в первом случае еще остается хотькакая-то, пусть и совсем гипотетическая, возможность, что этот «кот» и естьтот, кто подходит нам, как ключ к замку (на практике, правда, такаявероятность, как правило, только вероятностью и остается), то во втором случае,в случае знакомого нам до дыр человека, ставшего вдруг центром вселенной,поверить в такую вероятность невозможно, даже если привлечь сюда обеэйнштейновские теории относительности — общую и специальную.
Впрочем, зачем ломать себе над этим голову? Разумногоразрешения этой головоломки (в прямом и переносном смысле, конечно) нет и бытьне может. Мы с вами присутствуем отнюдь не при акте «познания», а при акте«творения». Секрет здесь прост: сотворяющий был настолько готов к сотворению,что сделал все сам, в себе и для себя (как это часто бывает с «головнойболью»). Объект любви изготовлен — Галатея ожила, равно как и деревянная куклапапы Карло.
Далее ситуация развивается по законам настоящегоблокбастера!
Относительный инцест
Когда мы были маленькими, каждый из нас считал, что его мамаи папа — самые красивые люди на земле. Кроме того, их лица ассоциировались унас с целой гаммой положительных эмоций. Это совершенно естественно, иприводит, как нетрудно догадаться, к формированию соответствующегодинамического стереотипа. Рано или поздно разочарование, конечно, приходит —иногда незаметно, иногда вызывая тяжелые личностные переживания. Но вподсознании навсегда остается образ любимых родителей. И не зная об этом, мывсякий раз сверяем полюбившегося нам человека с внешностью (или поведением)своей мамы или отца. Эту очевидную взаимосвязь подметили еще психоаналитики,связав ее с понятием «инцеста», хотя инцест в данном случае более чемотносителен.
Интересно, что если сын в детстве подсознательноотождествлял себя с отцом, то впоследствии он будет искать не только внешностьматери в своей избраннице, но и манеру ее поведения в отношении мужчин. Что жекасается девочек, то, независимо от отношений с матерью, если она была близка сотцом, она непременно будет искать мужчину, похожего на своего отца, и нетолько внешне, но и внутренне.
Эта закономерность не так видна, если родители однойнациональности. Но если мы обратимся к так называемым «полукровкам», родителикоторых являются представителями разных этнических групп (например монголоиднойили негроидной расы), то непременно увидим, что эта взаимосвязь очень четкая.Они будут испытывать страстное влечение к людям, похожим на своихразнонациональных родителей (монголоидам, негроидам, «кавказцам» и т.п.), вособенности на того из них, с кем отношения были ближе.
Наш последний и решительный бой!
Заряда физиологии и подкорки, как правило, надолго нехватает. Если вы припомните, сколько длится гон у животных, то поймете, чточеловек побил в делах любви все рекорды, и удалось ему это именно благодарясознанию, которое принадлежит к числу буйных и покоя не ведает. Снизу (т.е. изорганизма и подкорки) пришло возбуждение: «Эй, вы, там, наверху, пора! Делайтечто-нибудь, очень хочется!» А наверху (в сознании то бишь), как мы помним,услужливые собрались товарищи, им, что называется, только свистни, вовек неотмахаешься, слетятся, как ведьмы на шабаш.
Любовь смотрит через телескоп, зависть — через микроскоп.
Бернард Шоу
И вот, получив сию эстафетную палочку, на несчастьевозбудившейся подкорки, сознание начинает свой скорбный и тяжелый труд:создавать и разрушать, рисовать и дорисовывать, воспевать и лелеять,концентрировать и рассеивать, интерпретировать и толковать, иными словами,любить своего/свою возлюбленного/возлюбленную. Разумеется, пристрастностинашему создателю и толкователю не занимать, тут, как нигде, все в полномпорядке: сказано, чтобы объект страсти был лучшим, — будет лучшим! А какиначе? Ведь если сознание этого не сделает, если не заставит самого себясовершать столько затратных, бессмысленных и безрассудных поступков, если неотмаркетирует этот товар по всем мировым стандартам, то как, скажите намилость, можно будет продолжать и оправдывать эту затею, которую все называютлюбовью, но которую иначе как авантюрой назвать нельзя? Будет лучшим,однозначно!
