Ди слегка зарделась, но не спасовала.
— Валяй! — отважно заявила она. — В конце концов, на кон поставлена твоя репутация, а не моя.
Может, и впрямь выйти и расцеловаться с ней перед всем честным народом? Но нет, с тяжелым вздохом сказал себе Линдон, ничего не выйдет. Потерять ее сейчас, когда она приспособилась к условиям ранчо, а он привык, что она всегда под рукой… Терять такого ценного работника посреди сезона — непозволительная роскошь.
А пока что Линдон решил восполнить пробел в своем образовании: изучить ее резюме, справки и документы. Проштудировав бумаги, которые Ди принесла с собой, он запросил сведения у соответствующих организаций. Оказалось, все верно. Ди ни в чем не погрешила против истины.
Тогда где же подвох? А что подвох есть, в этом Линдон ни секунды не сомневался. Та история с Марсией сделала его циником.
Линдон потер глаза. Ну и вымотался он сегодня! Уже одиннадцать. Пора и баиньки.
По ночам приходилось хуже всего. Он никак не мог забыть, что за соседней стеной живет женщина. Время от времени был слышен скрип кровати: Ди ворочалась во сне. Или шуршание одежды. Это она одевалась. Или раздевалась…
Ну а теперь-то о чем беспокоиться? Пока он доберется до коттеджа, будет почти полночь. Ди наверняка в постели. И он тоже уляжется спать. И, может быть, ему даже удастся заснуть.
Выйдя из машины, Линдон поежился. Наступает август, а значит, не за горами и осень. Недаром по ночам уже стало холоднее.
Как странно! Свет до сих пор горит. Что это она так припозднилась?
Ведь они же ясно договорились: даже живя под одной крышей, вечера они будут проводить порознь.
Линдон отпер дверь, зажег свет в крохотной прихожей. До него донеслись звуки музыки. Значит, работает радио или телевизор!
Он разулся и на цыпочках подкрался к главной комнате, совмещавшей в себе кухню, столовую и гостиную. Так и есть! Телевизор орет вовсю, а Ди мирно дремлет, лежа на диванчике.
По крайней мере, у него нет привычки хлопать дверью. Иначе бы он точно разбудил ее. А так он может тихонечко сесть на кресло рядом и вдоволь смотреть на нее.
— Ди? — тихо спросил он, чтобы убедиться, что спит она крепко.
Ди что-то пробурчала в ответ и перевернулась на другой бок.
Насладившись лицезрением спящей девушки, Линдон решил, что хватит с него удовольствий. Неизвестно, к чему это приведет.
— Ди! — сказал он уже погромче и встал. — Лучше иди к себе в спальню. Там тебе будет гораздо удобнее.
Ответом ему было мычание.
Интересно, она что, хочет, чтобы он отнес ее в постельку? Опять? Не слишком ли многого она от него требует?
Обойдется! Лучше он посидит здесь и подождет. Может, она сама проснется и отправится к себе. Усевшись на краешек дивана, рядом с нею, он поправил куртку, которой она накрылась, и подумал: а неплохо бы узнать, кто победил в сегодняшнем бейсбольном матче: «Янки» или «Гиганты»?
Поднявшись, он переключился на другой канал и снова сел на диван, рядом с Ди. Он смотрел на экран, но мысли его были далеко от спорта.
Он думал о девушке, свернувшейся калачиком рядом с ним.
Мягко прикоснувшись к ее бархатистой щеке, он снова позвал:
— Ди?
Она даже не шевельнулась. Наверное, видит сны. Интересно о чем?
А вот ему обычно снится она. Он думает о ней, когда работает, думает вечером, перед сном. И даже во сне она не оставляет его.
Те чувства, которые, казалось, давно убила в нем Марсия, снова вспыхнули, на сей раз с удесятеренной силой.
Линдон осторожно приподнял ее ногу, снял носок и принялся медленно массировать лодыжку. Ди продолжала мирно посапывать.
Итак, пролетел месяц. И никаких осложнений не произошло. Но это лишь временное явление. Нельзя же скрываться вечно. Рано или поздно правда выплывет наружу, и вот тогда-то начнется настоящий карнавал.
Тогда ему уж точно придется принимать какое-то решение. Как оказалось, он не святой и даже Марсии не удалось вытравить из него те чувства, которые мужчина испытывает к женщине. А Ди — никакой не ковбой, она женщина. Мужчина и женщина… Это суровая действительность, от которой не убежишь. Чем дальше, тем сложнее ему сдерживать свои порывы.
Но ничего не поделаешь. Пока они живут на ранчо, закрутить с ней роман было бы, мягко говоря, неосмотрительно. Так что придется выдрать вспыхнувшие в нем чувства на корню.
Отказаться от всякого общения с ней. Прямо с завтрашнего дня. Раз — и все!
Зевнув, Линдон расположился на диване. Свои длинные ноги он вытянул, подставив себе ящик, служивший журнальным столиком, и, довольный тем, что принял насчет Ди такое мудрое решение, тут же заснул как убитый.
Ди проснулась от негромкого похрапывания. За окном сияло солнце и пели птицы. День будет чудесный! Она попыталась потянуться, но это ей не удалось. Что-то тяжелое без особых церемоний расположилось прямо у нее на бедре.
Именно оттуда и исходит похрапывание. Обнаружив, что ноги ее свернуты калачиком и пошевелиться не удается, Ди приподнялась на локте и обозрела другую половину дивана. Ту, на которой уютно пристроился Линдон.
Спит как младенец! Уткнулся головой ей в живот, обхватил ее ноги и похрапывает.
Ди прыснула. Как это он оказался на диване подле нее?
— Впрочем, его объяснения все равно будут признаны неубедительными… — негромко произнес чей-то голос.
Что за чертовщина?
— …Однако обвинения в коррупции высокопоставленных чиновников департамента юстиции уже давно циркулируют в прессе. Так, «Бостон глоб», ссылаясь на анонимный источник…
Господи, это же телевизор! Он — как и она — заснул перед экраном. Уж очень старый этот телевизор, больно глаза от него устают.
Еще раз взглянув в окно, Ди с облегчением заметила, что остальные работники еще не появлялись. Вот и отлично! Пусть Линдон сам проснется. Ведь именно он приснился ей только что. Как это здорово: видеть его во сне, а пробудившись, ощущать тепло его сильного тела. Она не отказалась бы просыпаться так каждое утро. И не только на диване.
На комоде приветливо тикали часы. Вдалеке слышалось мерное урчание трактора. Пора и на работу. Но, Господи, как же хочется провести вот так целый день!
Линдон чихнул и проснулся.
Его рука коснулась ее бедра. Только тут он до конца пришел в себя, резко выпрямился и уставился на нее.
— С пробуждением! — смеясь поприветствовала его она.
— Здорово! — ответил он, оглядывая свою мятую одежду. Неужели уже утро? — Я, наверное, заснул.
— Я тоже.
— Извини.
— Тебе не за что извиняться, — великодушно произнесла она и добавила: — Ты знаешь, что ужасно храпишь?
