— Егор Мазуренко, — со знанием дела пояснила Вера. —Мы с Маришей знаем о нем все! Где работает, где живет, на какой машине ездит. Яв выходные пыталась следить за ним, но он два дня просидел дома. Как назло.
— Вот это да! — восхитилась Ирочка, от волнениятерзавшая свою косу. — Вы такие смелые!
— Можно я покурю? — спросила Катя.
Она была ухоженной дамой, с красивыми, но тяжелыми чертамилица. Сразу привлекали внимание дорогое платье, изысканные сумочка и туфли.Вероятно, ее муж действительно ворочал крупными делами, и среди его знакомыхвполне можно найти нужного человека. Катя знала, что делала.
— Я так рада, что мы познакомились, — с чувствомсказала Ирочка, когда пришло время прощаться. — Это большая моральнаяподдержка.
— Только встречаться нам нужно осторожнее, —предупредила Вера. — Сегодня я сплоховала — привезла вас сюда, к Марише.За ней все время кто-то следит — то неизвестный блондин, то Егор Мазуренко.Если нас увидят вместе — хана!
— А ты догадываешься, почему за тобой наблюдают? —спросила Катя, — Мне кажется, у них какие-то особые виды на моего шефа.Или они не уверены в том, что я не сбегу от них на край света.
— Разве от них сбежишь? — тоскливо вздохнула Катя.
Мы тепло распрощались, записав телефоны друг друга.
— Я сделаю все, что от меня зависит, — уходя,горячо пообещала Ирочка. — Если надо будет следить за кем-то, можете наменя положиться.
— И на меня, — поддержала ее Катя.
Я вышла на балкон, чтобы проверить, не ошивается липоблизости кто-нибудь подозрительный. Мы с Верой держали в руках трубки — ядомашнего, а она мобильного телефона.
— Ну, что? — спросила Вера, достигнув первогоэтажа.
— Стойте тихо, — тотчас же предупредила я. —Вижу опасность.
Я увидела у подъезда типа, который был мне смутно знаком. Яизо всех сил старалась вспомнить, где и когда видела его. Тип поднял голову и посмотрелна мой балкон. «Он не похож на фээсбэшника», — пронеслось у меня в голове,и в тот же миг я вспомнила, откуда его знаю. В прошлый раз я видела его возлемусоропровода и подумала о том же. Выходит, я ошиблась. Раз он толчется здесь,значит, следит. Брюнет с маленькой щеточкой усов, немного грузный, внешнедовольно приятный. Его надо срочно удалить с поля! Иначе девочки просидят вподъезде бог знает сколько времени.
— Эй, ты! — крикнула я, перевесившись через перилабалкона. — Следопыт доморощенный! Чего тебе тут надо, а?
Усатый вздрогнул, бросил на меня взволнованный взгляд и,втянув голову в плечи, прибавил шагу.
— Иди-иди, шпик недоделанный! — продолжаланадрываться я. — Еще раз увижу, морду набью!
Мужчина пошел еще быстрее и через секунду свернул за уголдома.
— Девочки, можете выходить! — сообщила я втелефонную трубку. Вместо ответа из нее послышались какие-то непонятныестоны. — Вера? — испугалась я. — Что там у вас происходит?
— Мы умираем со смеху, вот что, — еле выговорилаона. — Слышала бы ты себя со стороны.
— По крайней мере, теперь у вас есть время, чтобыуехать незамеченными, — важно сказала я.
Этим вечером меня терзало предчувствие — что-то обязательнодолжно случиться. Вконец измученная, я решила последовать совету Симочки изаписать все, что со мной произошло, на аудиокассету. Притащив на кухнюмагнитофон, я принялась за дело. На все ушло примерно полчаса. Потом яперемотала пленку, чтобы послушать, что получилось. Но когда услышаласобственный замогильный голос, сообщивший: «Меня зовут Марина АлександровнаЗаботина…», то почувствовала, как сердце медленно опускается в пятки. Этозвучало так, будто я уже умерла и передаю сообщение с того света.
— Какой ужас, — пробормотала я вслух. — Нестану я это слушать. Завтра Симочка вернется с дачи, и я отдам ей пленку. Вконце концов, она сама все придумала, вот пусть и прячет пленку куда хочет.
Мне даже в голову не пришло, что пленка может представлятьхоть какую-нибудь опасность. Я попыталась взбодрить себя мыслью, что теперь неодна, что нас четверо. Это, конечно, классно. Но не подведет ли нас ложнаяуверенность в своих силах? Люди Шлыкова могут убрать всех поодиночке, иимпровизированный клуб вдов не спасет ни одну из нас. Мы еще не набрали силу. Унас нет на руках ни одного козыря. Ничего важного, кроме информации о том, гдеживет Мазуренко, у нас не было. А она не представляла большой ценности.
Наверное, то, что произошло следующим утром, было задуманонебесной канцелярией как прикол. Не знаю, что заставляло мерзопакостного Егорапостоянно появляться в поле моего зрения. Может быть, его привлекала моястроптивость и ему нравилось кичиться моральным превосходством? Допускаю, чтоШлыков вообще не знал о его проделках, и явления Егора представляли собой чистуюсамодеятельность. Уж слишком он был молод, зол и самонадеян.
Как бы то ни было, но, когда я приблизилась к офису, Егоруже стоял там, прислонив крутую задницу к капоту своей дорогой машины. Увидевменя, он нехорошо усмехнулся. Я благоразумно остановилась поодаль. Мнесовершенно нечего было ему сказать.
Отлепившись от машины, он поманил меня пальцем. Это былоужасно унизительно, но я все же подошла. Не хватало еще, чтобы кого-нибудьубили только за то, что я изображаю из себя недотрогу.
— А ну-ка, Марина Александровна, отчитайтесь, —велел Егор. — Где жена вашего шефа? Почему вы ничего не сообщили о том,что она с ребенком выехала из страны?
Выходит, блондин, болтавшийся неподалеку от дачи Горчакова,все выведал и без меня. Наверное, видел, как Альбина с мальчиком и нянейсадились в машину, нагруженную чемоданами. Глупо лепетать, что я ничего незнаю, ведь я находилась там все выходные.
— Я думала, раз на Кипр безвизовый въезд, это для васневажно, — пробормотала я, стараясь не смотреть на своего мучителя.
Он протянул руку и, больно схватив меня за подбородок,заставил посмотреть себе в глаза:
— Вам что, мало в жизни потрясений?
Я побледнела, и в этот самый момент увидела Горчакова. Онтолько что выбрался из своей машины и стоял неподалеку, наблюдая за нами. Поего виду нельзя было догадаться, что у него на уме.
— Мой шеф! — предупредила я Егора. — Вамлучше уйти.
Продолжая держать меня за подбородок, он чуть повернулголову. Горчаков двинулся в нашем направлении. Его взгляд казался каким-тоскучным.
— Убери от нее клешню, — тихо произнес он, подойдясовсем близко.
Рука Егора, отпустив мой подбородок, молниеносно скользнулапод пиджак. Горчаков напрягся. Видимо, этот жест был ему хорошо знаком. Явпервые задумалась о том, чего ему стоит его бизнес. Конкуренты, наезды,разборки. И у него наверняка есть «крыша».
