Так что я тихонько подобрался к своему тайнику, нашел тамденьги, которые все так же лежали в башмаке, достал их, положил в карман ивернулся на подоконник. Потом осторожно закрыл раму, перебрался на крышу,прошел под самым носом черного кота, который выгнул спину и плюнул мне вслед –похоже, он оказался суеверным, хотя, разумеется, каждый имеет право назаблуждения, – и поспешил прочь.
Внимательно оглядев дом, в котором жил Хал, и предполагаяувидеть возле него парочку подозрительных личностей, я не заметил никого, кромесобственной персоны, поэтому решил позвонить своему бывшему соседу изтелефона-автомата, стоявшего на углу.
– Да?
– Хал?
– Угу. Это кто?
– Твой старый дружок, тот, что любит повсюду лазать.
– Эй, приятель! Куда это ты вляпался?
– Если бы я сам знал, мне было бы несколько легче. Атебе что-нибудь известно?
– Может быть, ничего существенного. Но есть кое-какиедетали, которые…
– Послушай, я могу к тебе зайти?
– Конечно, почему бы нет.
– Я имею в виду, сейчас. Мне не хотелось бы навязываться…
– Да никаких проблем. Давай поднимайся.
– А ты в порядке?
– По правде говоря, нет. Мы с Мэри малость разошлись вомнениях, и она решила провести конец недели у матери. Я наполовину набрался –из чего следует, что я наполовину трезв. Впрочем, этого достаточно. Тырасскажешь мне о своих проблемах, а я тебе – о своих.
– Договорились. Буду у тебя через полминуты.
– Отлично. До встречи.
Я обошел угол, позвонил, и дверь в парадную открылась. Черезнесколько мгновений я уже стучал в дверь Хала.
– Вот это точность, – заявил он, слегкараскачиваясь и отступая в сторону. – Входи, молись.
– В каком порядке?
– Ну, благословение этому дому – прежде всего. Ему ононе помешает.
– Благословляю, – провозгласил я, входя. –Мне очень жаль, что у тебя неприятности.
– Ничего, наладится. Все началось с подгоревшего обедаи опоздания в театр. Глупости, не более того. Когда зазвонил телефон, яподумал, что это она. Наверное, завтра мне придется принести свои извинения.Похмелье сделает мой голос особенно смиренным. Что ты будешь пить?
– Вообще-то я не собирался… А впрочем, какого черта!Что тут у тебя есть?
– Капля соды в море виски.
– Мне лучше сделай наоборот, – попросил я, садясьв большое, мягкое кресло-качалку.
Очень скоро вернулся Хал и протянул мне высокий бокал, изкоторого я как следует отхлебнул. После этого мой приятель попробовал, чтоналил себе, и только потом спросил:
– Послушай, может быть, на днях ты совершил некийособенно чудовищный поступок?
Я покачал головой.
– Всегда жертва, победитель – никогда. До тебя дошликакие-то слухи?
– Ничего конкретного. Лишь намеки и предположения. Впоследнее время тобой многие интересуются, но никто толком ничего не говорит ине объясняет.
– Интересуются? Кто именно?
– Ну, например, твой куратор, Денис Вексрот…
– Чего он хотел?
– Получить информацию о твоем проекте в Австралии.
– А что конкретно он спрашивал?
– Где ты находишься. Он хотел знать, в каком месте тысобираешься производить раскопки.
– Что ты ему сказал?
– Что мне ничего не известно – это было почти правдой.С ним мы разговаривали по телефону. А потом он зашел проведать меня вместе скаким-то типом – мистером Надлером, который сунул мне под нос документ, гдеговорилось, что он работает на правительство. Мистер Надлер ужасно беспокоилсяпо поводу того, что ты будто бы можешь забрать там какие-то культурныеценности, и тогда возникнет международный скандал.
Я сказал нечто вульгарное.
– М-да, мне это тоже пришло в голову, – согласилсяХал. – Он стал приставать ко мне с расспросами о твоем местонахождении, имне страшно захотелось «вспомнить», что ты в Тасмании. Однако я малостьиспугался. Не знал, чего от них ожидать. Поэтому продолжал утверждать, что тыничего не сообщил мне о своих планах.
– Отлично. Когда они приходили?
– Ну, тебя ведь не было всю неделю. Потом я получилтвою открытку из Токио.
– Понятно. Значит, на этом дело и кончилось.
– Нет, черт возьми. Только началось.
Я сделал еще один большой глоток.
– Надлер вернулся на следующий день и поинтересовался,не вспомнил ли я еще чего-нибудь. До того он дал мне номер телефона, покоторому просил меня позвонить в случае, если ты со мной свяжешься. Яразозлился, сказал «нет» и выпроводил его. На следующее утро Надлер пришелснова и стал уговаривать меня, утверждая, что для твоей же пользы я долженсказать ему все, что мне известно. К тому моменту, как они пронюхали о твоемпосещении здания оперного театра в Сиднее, ты уже скрылся в пустыне. Кстати,что там у тебя произошло?
– Потом, потом. Продолжай. Или это конец твоей истории?
– Нет, нет. Я опять рассердился и сказал, что мненечего больше сообщить ему. Потом о тебе пытались узнать и другие. Какие-толюди звонили и утверждали, что им совершенно необходимо связаться с тобой, чтоэто очень срочно. Однако никто из них не объяснил мне, почему возникла такаясрочность. И не сказал ничего определенного о себе, так что я не мог выяснить,кто они такие.
– То есть? Ты пытался их выследить?
– Нет, этим занялся детектив.
– Детектив?
– Сейчас дойду. За последние три недели в моеотсутствие сюда трижды кто-то вламывался. Естественно, я обратился в полицию.Сам я никак не связал это с телефонными звонками, но после третьего разадетектив попросил меня рассказать обо всех необычных случаях, которые произошлисо мной за последнее время. Поэтому я упомянул о странных людях, которые всевремя звонят мне и спрашивают о приятеле, который уехал из города. Несколькочеловек оставили мне номера своих телефонов, и детектив решил, что их стоитпроверить. Однако когда я вчера говорил с ним об этом, он сказал, что ему ничегоне удалось узнать. Оказалось, что они оставляли мне телефоны кафе илиресторанов.
– Что-нибудь украли?
