Мейсон призадумался, нахмурил лоб.
– Ты меня слушаешь? – спросил Дрейк.
– Да-да, – откликнулся Мейсон. – А ты снял наблюдение сотеля?
– Нет, конечно.
– Этель не возвращалась?
– Нет... Кстати, погоди минуту! Чуть не позабыл... Клерксообщил еще вот что: спустившись вниз и поджидая такси, Этель дала ему дляразмена два доллара и попросила две десятицентовые монеты, одну пятицентовую, аостальные – по двадцать пять центов. Причем от более крупных монет онаотказалась... Очевидно, должна быть какая-то причина.
– Понятно, – сказал Мейсон. – Она собиралась позвонить изавтомата.
– Ага, ей нужно было поговорить с другим городом.
– Любопытно, – протянул Мейсон.
– Да, но к несчастью, – продолжал Дрейк, – секретарша,дежурящая в моей конторе по ночам, порой слишком много на себя берет. Зная, чтоя устал и нуждаюсь в отдыхе, она запретила ребятам звонить мне, и они смоглисвязаться со мной только после пяти утра. Дежурный управляющий, один изстарейших работников нашей конторы, сделал все, что полагается в подобныхслучаях: занялся гаражом, получил описание автомобиля Этель Гарвин, чьего онпроизводства, какой марки, записал номер... Выяснилось, кстати, что, когда онауезжала из гаража, бензобак автомобиля был наполовину пуст. Может, это намчто-то даст?.. Потом, придя в пять часов утра на работу, я вызвал другогооперативника и приказал ему сесть в машину и отправиться в Оушенсайд. Емувелено осторожно разведать обстановку возле дома Хэкли и выяснить, нет ли тамкаких-либо следов машины Этель. Если нет, то помотаться по побережью: вдруг накруглосуточно работающих бензозаправках служащие вспомнят похожий автомобиль?Тогда мы вышли бы на след... Мой парень очень скоро прорежется, с минуты наминуту.
– О’кей, – кивнул Мейсон. – Ты сделал все, что в твоихсилах. Есть еще какие-нибудь новости?
– Пока нет.
– Ладно, – сказал Мейсон. – Я буду тут. Надеюсь, меняпозовут к телефону, хотя сейчас еще очень рано и вокруг мертвое царство. Но тывсе равно позвони, если что узнаешь, а если не позвонишь – я сам свяжусь стобой. Через час.
– Хорошо, – согласился Дрейк. – Извини меня, Перри.
– Ничего страшного, – вздохнул Мейсон. – От подобныхэксцессов нельзя застраховаться.
– Значит, я тебе позвоню, если что, – пообещал Дрейк.
Адвокат повесил трубку, вышел из автомата и огляделся. Ввестибюле никого не было. Тогда он подошел к выходу, распахнул дверь и окинулвзором дорогу и автостоянку. За ночь к автомобилям Мейсона и Гарвина, стоявшимна обочине, прибавилось еще с полдюжины машин. Мальчишка-мексиканец снепроницаемым лицом истукана – тот самый, что разбудил Мейсона, – сидел наверхней ступеньке крыльца, нежась в лучах утреннего солнца.
– Как звать тебя? – спросил Мейсон.
– Панчо, – бросил мальчишка, не поворачивая головы.
Мейсон вынул из кармана доллар, шагнул вперед, и подросток сготовностью подставил жадную ладонь. Мейсон положил в нее доллар.
– Gracias[1], – сказал мальчик, но встать не встал.
Мейсон улыбнулся.
– А ты не так туп, как может показаться на первый взгляд. Разты смог ответить по телефону, узнал, в какой я комнате живу, и позвал меня,значит, ты очень даже смышленый мальчуган. А поэтому будь любезен: посидиздесь, у телефона. Если опять позвонят – ответишь. Спросят меня – быстренькопозовешь. Понял?
– Si, senor[2].
– Ладно, – кивнул Мейсон. – Когда снова позвонят и позовутменя, ты получишь доллар.
Пройдя через холл, Мейсон вернулся к себе, принял душ,побрился, надел чистое белье и совсем уже было собрался справиться о завтраке,как вдруг в коридоре послышалось шлепанье сандалий и осторожный стук в дверь.
Мейсон открыл.
В коридоре стоял все тот же паренек.
– Telefono, – сообщил он.
– Momentito[3], – ухмыльнулся Мейсон.
Мальчик выжидающе молчал.
Мейсон вынул из кармана второй доллар.
Лицо паренька озарилось улыбкой.
– Спасибо, – сказал он по-испански и пошел, шаркая ногами,по коридору.
Мейсон двинулся за ним, увидел, что дверь в телефонную будкуоткрыта, заглянул на всякий случай в соседний автомат, убедился, что он пуст,поднял трубку и, сказав «алло», подождал, пока его соединят с Полом Дрейком.
– Привет, Пол! – поздоровался Мейсон. – Что новенького?
Дрейк затараторил с такой скоростью, что слова, казалось,готовы были выпрыгнуть из телефонной трубки.
– Слушай, Перри! Слушай внимательно. Мы сидим на пороховойбочке. Мой человек обнаружил Этель Гарвин.
– Где? – заволновался Мейсон.
– Возле Оушенсайда. В двух милях от города. Автомобиль стоитв футах в пятидесяти – семидесяти пяти от дороги. Этель мертва, убита выстреломв левый висок! Выстрел произведен под таким углом, что самоубийство оченьмаловероятно. Тело слегка высунуто из окна, и вид, конечно, жуткий: море кровии прочие удовольствия. Оконное стекло опущено, а на земле валяется револьвер –очевидно, тот, из которого ее застрелили. Этель, конечно, могла повернутьревольвер и выстрелить в себя снизу, но это какое-то ненормальное положение,обычно люди таким способом с собой не кончают.
– А что полиция? – поинтересовался Мейсон.
– Это самое главное, – сказал Дрейк. – Мой человек сейчаснаходится на месте происшествия. Он был первым, кто обнаружил труп. Большеникто об убийстве не знает... пока. Оперативнику удалось связаться со мной.Сообщил он о своей «находке» и в полицию, но сделал это, так сказать, окольнымпутем: позвонил в контору шерифа в Сан-Диего. Ведь убийство за чертойОушенсайда, а значит, парень имел формальное право обратиться к шерифу и кследователю... Да, еще, Перри! У моего парня хватило ума не притрагиваться ни кревольверу, ни к чему бы то ни было. Но, разумеется, он тщательно осмотрелместо происшествия. Похоже, что рядом с машиной Этель, почти вплотную, стоялвторой автомобиль, который потом уехал... Кроме того, наклонившись, мой агентсумел осмотреть револьвер. Это «cмит-и-вессон» тридцать восьмого калибра, а нарукоятке номер S64805. Я сейчас пытаюсь выяснить, кому он может принадлежать.Мы должны хоть на полшага опередить полицию!
– О’кей, – кивнул Мейсон. – Я сейчас выезжаю в Оушенсайд. Аты опереди полицию и смотри, чтобы расстояние между вами не сокращалось.
