в диспетчерскую через пару дней. За это время я дополнил её ссылками на законы, подзаконные акты и подобные случаи из судебной практики. Так что вся претензия теперь занимала целых шесть страниц. Кошкоедова поставила на моём экземпляре входящий номер и вернула его мне. Я подмигнул ей и поднялся в свою квартиру. Ждать ответа нужно было десять дней, как и положено по закону.
Но через два дня у нас состоялось запланированное ранее заседание правления ТСЖ, о котором я как-то позабыл. Снять с должности председателя меня сняли, но в правлении я всё-таки остался. Так что пришлось идти совещаться со своими коллегами по управлению нашим многоквартирным домом.
На собрании присутствовали все пять членов правления, ревизор и управляющий. Кошкоедовой почему-то не было. Управляющий рассказал нам о текущих делах. Мы порассуждали об особенностях ремонта стилобата в российских условиях и о необходимости срочно отреставрировать обветшавшие элементы декора на крыше здания, которые могут упасть на головы доверчивых жильцов.
– Ну вот и всё, повестка дня исчерпана, – подвёл итоги собрания Кац.
– Позвольте, а как же раздел «Разное»? – подал я голос из продавленного и провонявшего табаком кресла Катерины.
– У вас есть что сказать? – скривился, как от зубной боли, Самуил Иванович. – Говорите.
– Я хотел бы поговорить о нашем главном бухгалтере Екатерине Кошкоедовой, – негромко и размеренно начал я. – Точнее, о том, что она подворовывает у ТСЖ деньги.
– Ничего она не ворует! – перебил меня Кац. – Мы уже всё проверили. Всё нормально.
– Попрошу меня не перебивать, – сказал я. – Это же не майдан на Крещатике, в конце концов.
– Дайте человеку сказать, – поддержала меня Жанна, недавно вернувшаяся из отпуска. – Что за манера – навязывать всем свою волю?
И я, благодарно кивнув Жанне, продолжил:
– В общем, в прошлом году Катерина, и так имевшая дополнительно полставки делопроизводителя, в нарушение действующего законодательства оформляла себе подработку диспетчером. Как при этом она умудрялась сутки работать диспетчером, бухгалтером и делопроизводителем, одному богу известно. И в месяц она имела дополнительно около тридцатки за диспетчеров. В новом, двадцать третьем, году с диспетчерами было покончено, и Кошкоедова взялась подменять дворников, примерно на такую же сумму. При этом ни дворником, ни диспетчером Катя фактически не работала.
– Она передавала деньги людям, которые за неё работали, – подала голос Дурова. – Я сама проверяла.
– Я бы всё-таки попросил меня не перебивать, – продолжил я всё так же размеренно. – Кроме этого, я обнаружил, что на протяжении нескольких лет при оплате услуг консьержей Катерина выдавала квитанции к приходным ордерам с печатью ТСЖ. Причём эти деньги в кассе не учитывались, так как консьержей в ТСЖ нет и никогда, по бумагам, не было.
– И в чём тут криминал? – завёлся Кац. – Что вы нам голову морочите? Претензии тут пишете, в суд грозитесь подать. Вы же знаете, что консьержам жильцы платят напрямую. Просто Катя это всё курировала на общественных началах. В чём криминал?
– В чём? – удивился я. – Криминал в том, что главный бухгалтер выдавала финансовые документы со своей подписью и печатью ТСЖ на услуги, которые ТСЖ не производились. Криминал в том, что шестнадцать бабушек-консьержек не платили налоги с доходов за свою работу. Криминал в том, что своими действиями Кошкоедова подставляла ТСЖ.
– Это не уголовное дело, – буркнул ревизор. – Это мелкое финансовое нарушение.
– Да ерунда всё это! – поддержал его Кац. – Люди просили бумажки с подтверждением об оплате. Она людям их давала. Ничего страшного. У вас всё?
– А этого мало? – вопросом на вопрос ответил я.
– У меня ещё есть факты, – сказала Жанна. – Так что это не всё. Это только начало.
– А нельзя побыстрее? – попросил молчавший до этого Брызглов. – Мне на дачу надо. У меня там баня стынет.
– Я коротенько, я быстро, – брюнетка сделала паузу и продолжила: – В прошлый раз, когда бывший председатель попросил Катю расписать бюджет нашей ТСЖ, я обратила внимание, что на канцелярские товары тратится двадцать тысяч в месяц. Двадцать!
– А это разве много? – уточнил ревизор.
– Это безумно много, – ответила Жанна. – На двадцать тысяч бумагой и скрепками можно снабдить десять таких ТСЖ, как наше. Но не это главное. Вся канцелярка покупается в одной и той же фирме.
– И что? – подал голос Кац. – Это преступление?
– Не перебивайте меня, – голос бизнес-леди затвердел, в нём почувствовался металл. – В общем, я позвонила в эту фирму, тем более что в ней работают мои знакомые, и сказала, что канцелярию теперь буду закупать я вместо Кошкоедовой. Я попросила уточнить условия закупок, и мне без проблем ответили. Значит, я делаю закупки на сумму не менее двадцати тысяч рублей в месяц и получаю на свой личный счёт откат в десять процентов.
– Вы тут из-за каких-то двухсот рублей тратите наше время? Вы серьёзно? Из-за двухсот рублей? – удивлённо воскликнула Дурова.
– Не двести, а две тысячи, – поправил я её. – Хорошие деньги. Тут пара тысяч, там пара тысяч. Зато теперь понятно, почему у нас весь подвал берёзовыми вениками забит.
– Да что вы привязались к этим веникам?! – закричал Кац. – Никуда они не денутся, эти веники.
– Веники, веники… – застонал Иван Иванович. – У меня баня стынет, а вы тут про веники.
– Давайте отпустим товарища в баню, – предложил я. – Чего он мается?
– Мы бы давно уже все ушли, но вы вот вечно с какими-то глупостями встреваете! – опять закричал Самуил Иванович. – Чего вы пристали к нашему главному бухгалтеру?!
– Она деньги ворует у ТСЖ, – устало ответил я. – А я не люблю, когда у меня кто-то что-то ворует. Я лучше сам эти деньги на какое-нибудь благое дело пожертвую.
– Ну, взяла она двести рублей, делов-то! – перебила меня Дурова. – Ничего страшного, не обеднеем. Что вы бедную девушку терроризируете?
– А вы чего к ней так прикипели? – задал я встречный вопрос. – Этих Кошкоедовых пруд пруди. Свистни – и за гораздо меньшие деньги будут бухгалтерией заниматься, а не чёрт-те чем.
– Да Катя у нас уже девять лет, – вставил Брызглов. – Она всегда тут. Мы с ней чай пили не один раз. Она очень хороший человек.
– Хороший человек откаты не получает, – заметила Жанна. – Нет такой профессии – «хороший человек». Есть профессия «бухгалтер». А у Катерины вашей косяк на косяке с точки зрения бухгалтерии.
– Вадим Николаевич, а чего вы-то к Кате привязались? – спросила меня Надя. – У вас что-то личное? Чего вы добиваетесь? Заняться, что ли, нечем?
– Ничего личного, – ответил я. – А добиваюсь одного: чтобы Кошкоедова была уволена. Как только она покинет стены нашего гостеприимного дома, я отстану от вас.
– Вы нас шантажируете? – ахнул Самуил Иванович.
– Это деловое
