— все у одного!
Брат с каштановой головкой...
Как мы жили без него?
А дядю не могу представить себе — отказывает воображение. Интересно, кем стал он? Может, космонавтом, потому и встреча откладывается. Наверное, к полету сейчас готовится, и нельзя волновать его. Но скоро узнают все: «В космосе гражданин Советского Союза Климов Андрей Владимирович». И мы увидим его.
Ах, какая чепуха лезет в голову. Это я от Алика «заразилась» космосом и глупею от радости. Хожу по Земле и хочу, чтобы все улыбались. А люди не знают этого, и улыбаются не все. Почему-то грустный Борис. И избегает меня. А мне хочется именно с ним поделиться своей радостью. У нас он почему-то не бывает, хотя Зоя Михайловна забегает частенько, во время болезни я так привыкла к ней, столько вечеров провела она возле меня вместе с мамой. Представляю, как дружили они. Странными кажутся мне отношения Зои Михайловны и Антона Семеновича. Два таких интересных человека. Почему разошлись в юности их пути? Это несправедливо. Мне кажется... Впрочем, я не имею права рассуждать об этом, правда. Дик?
Раньше я думала, что у детей жизнь гораздо сложнее, чем у взрослых. Интересно, что думает по этому поводу Борис? Опять о нем.
Доброй ночи, Дик».
ВСТРЕЧА
Так бывает всегда, когда долго-долго вынашиваешь свою мечту. Видится тебе тот день обязательно необыкновенным...
А случилось все просто и так естественно. Это был единственный вариант встречи, который совершенно исключало Инкино воображение.
Она не удивилась, когда, придя, как обычно, из школы, увидела на вешалке рядом с маминым пальто офицерскую шинель (папка приехал!) и штатское мужское пальто (друзья часто к ним заходят). Она спокойно разделась, помыла руки и вошла в комнату: мама сидела между двумя «папами». Да, да, только ОНИ могут быть так похожи! В одно мгновенье Инка поняла все: почему взяла отпуск мама, зачем улетал папа. Она стояла тоненькая, безмолвная.
Дядя Андрей поднялся к ней навстречу (чуточку выше папы), протянул руки (они тоже дрожали). Инке надо было броситься к нему, а ноги не слушались.
— Ох, какая она у нас...— вырвалось у дяди Андрея,— я хотел сказать: какое красивое у тебя имя, Октябрина,— и, обхватив, поцеловал девочку. Точно так, как папка после долгой разлуки, и руки у него такие же сильные и уже не дрожали, только лица не видно: оно расплывалось перед глазами.
Вечером пришли самые близкие друзья Климовых: Антон Семенович и мама Бориса. Зоя Михайловна была в строгой блузочке, которую украшали прозрачные граненые бусы.
— Какая вы сегодня красивая! — не удержалась Инка, обнимая Зою Михайловну.
— Только сегодня? — пошутила та.
— Да нет. Я хотела сказать, что сегодня вы такая...— Инка не могла подобрать нужное слово, чтобы выразить свое восхищение.
— Не кашляешь? — отвела разговор Зоя Михайловна.
— Что вы? — заулыбалась Инка.
Антон Семенович пришел позднее. По тому, как они обнялись с дядей Андреем, Инка поняла, что они уже знакомы, а когда заговорили, будто продолжая начатый разговор, окончательно в этом убедилась.
Всей беседы старших Инка слышать не могла, так как то и дело бегала на кухню, но все же она поняла, что поиск долгие годы отец вел не один, а вместе с Антоном Семеновичем, что много людей принимали участие в этом поиске, в том числе и ее одноклассники. Наконец, Инка сняла фартучек и пригласила всех к столу. И тут взрослые вспомнили про Бориса (Инка вспомнила раньше, но молчала). Мама вопросительно посмотрела на Зою Михайловну:
— Да здоров он, Анюта, здоров. Только не придет сегодня. У него обстоятельства.
— Какие могут быть обстоятельства в такой день,— вмешался Климов-старший,— а ну, Инка, бегом за Борисом.
Инка вопросительно посмотрела на отца.
— Вы хотите побыть одни? Или действительно важно, чтобы пришел Борис?
Папка все понял:
— Что ты, девочка, разве можно помешать в такой день? Хоть весь класс веди!
— Хорошо, папочка, я мигом! — ответила Инка, уже в дверях накидывая курточку.
ДРУЗЬЯ СНОВА ВМЕСТЕ
Точка — тире. Две точки — тире... Три точки — трезвон в квартире вывел Бориса из состояния оцепенения. Кто мог звонить так?
На пороге стояла совершенно счастливая Инка Климова в распахнутой легкой курточке, с растрепавшимися от бега волосами и горящим лицом. С ее приходом комната словно осветилась.
— Ты чего так долго не открывал? Пойдем скорее. Тебя все ждут.
— Не могу, Климова (Борис перенял от учителя привычку всех звать по фамилиям, даже девочек). Стыдно. Все знали, кроме меня,— честно признался Борис.
— И я ничего не знала, представляешь, Егоров? — в тон ему весело ответила Инка.— Собирайся скорей!
Вместе они вышли на улицу. Инка шла быстро, почти бежала, увлекая за собой Бориса.
— Давай всех ребят соберем, Боря. Костю, Алика, Валерку — всех, всех! — при этих словах Инка оступилась и чуть не упала, но Борис удержал ее за руку. Инка не вырвала горячей ладошки, наоборот, крепко держалась за руку Бориса, все быстрее увлекая его вперед. А Борису от этого незнакомого ему прикосновения стало так хорошо, что хотелось идти с Инкой далеко-далеко, только вдвоем.
Но вот и Переселенка. Отсюда, с окраины, они начнут собирать ребят, а дальше пойдут по меридиану и, пока дойдут до дома Климовых, соберут всех. Возле Валеркиного забора Инка высвободила руку из онемевшей от напряжения руки Бориса, сложила ладошки рупором и приложила к губам.
— Три-четыре,— сделала она знак Борису, чтобы вместе позвать Валерку. Но оба так и застыли с открытыми ртами, потому что в это время раздался залп и над Переселенкой взлетели ракеты: красная, синяя, зеленая... и где-то совсем рядом прокатилось дружное «ур-ра!»
— Ур-ра! — тоже, не сговариваясь, закричали Борис и Инка. Они догадались, что этот фейерверк мог организовать только Алик — «клянусь горами» — в честь успешного завершения поиска. И действительно, с крыши соседнего дома они услышали голос Алика:
— Борис, Октябрина! Идите к нам!
Они подошли к Алькиному крыльцу и увидели ребят, которые облепили подножие дома и, задрав головы, ждали следующего залпа звездочета-алхимика. На крышу Алька никого не пускал: вдруг не
