(говорят, что бывших милицейских не бывает). — Присаживайтесь, милейший… Глеб, — и указал ладонью на соседний стул.
Такие стулья, кажется, назывались венскими. Каким-то образом гнули древесину, покрывали лаком, и получались этакие романтичные творения, похожие на вензеля в древних фолиантах. Всезнающая Вероника рассказывала, что их проверяли на прочность, сбрасывая с Эйфелевой башни.
Алиса неслышно удалилась, а потом так же беззвучно принесла поднос с пузатым чайником и две большие чашки. Глеб подумал, что все на этой веранде говорит о пенсионном возрасте хозяев дома: длинный стол, фигурные стулья, полковник с сыщицкой трубкой, и даже его жена, которой, как видно, уже ничто не интересно в жизни.
Разговор был недолгим, Червяков спросил, зачем Глебу понадобились данные о людях, которые когда-то работали в санатории. Выслушав объяснение собеседника, все же назвал одну фамилию, тот сказал спасибо и удалился. Тысячи людей с такой фамилией проживали в стране, и майор приготовился к долгим и кропотливым поискам.
Алиса проводила Глеба, кивнула на прощанье и закрыла за ним калитку. «Даже слова не сказала… Что за странные люди», — подумал Глеб и завел машину.
На завтра он рассказал о встрече Верблюдову, тот покряхтел немного и наконец выдал:
— Вот же Аристарх, а? Столько лет прошло, а он все с этой мымрой живет, и не скучно ему!
— Да подожди ты, Саныч! Скажи мне, ты помнишь того человека, который уверял, что мошенница Аллочка не работала в санатории? Ну, давай вспоминай!
— Николаев, кажется. Или Викторов… Он тогда на рыбалке сказал мне, что не знает никакой Занозовой. А потом его приятель подтвердил — не было ее там.
Глеб хотел приехать к Веронике с уже конкретными результатами. Поэтому решил сам найти людей, о которых узнал от Червякова и Верблюдова.
Через несколько часов он припарковал машину возле шлагбаума санатория и браво зашагал на рецепцию, где его встретила обворожительная брюнетка с идеальной прической и губками-бантиком. Она посмотрела удостоверение майора, нисколько не удивилась вопросам (или сделала вид, что не удивилась) и быстренько сообщила нужные ему сведения.
Все и дальше было бы прекрасно, и ничего бы не случилось, если бы Глеб не приехал в самое начало обеденного перерыва. На административном этаже, где располагались отдел кадров и бухгалтерия, все двери были закрыты.
Тут майором овладел сыщицкий азарт, и он стал бродить вокруг здравницы, присматриваясь к каждому кустику. Но нигде не увидел ни одной улики. Благоустроенная по последнему слову территория напоминала декорации к американским фильмам: чистые дорожки, кованые скамейки, ухоженные газоны, спортивные площадки.
Чугунный забор неожиданно закончился тропинкой, выходящей к морю, возле воды было тепло и пахло водорослями. Слева виднелась рыбацкая база, где ждали гостей деревянные и моторные лодки.
Майор пошел по тропинке и увидел маленькую деревянную бытовку, заросшую крапивой по самые окна. Земля вокруг нее была как будто выворочена танками далекой войны. В сумраке среди папоротника стало как-то не по себе, но он все же забрался на перевернутую бочку, стараясь увидеть впотьмах хоть что-то внутри домика. Включил фонарик в телефоне и посветил — весь пол бытовки был перекопан. Странно…
Внезапно раздался шорох, и Глеб почувствовал, как ему на голову обрушилась крыша строения. Где-то подло ужалила в руку крапива, а потом сыщика окутали запахи болота и сырости. Сквозь туман в голове ему померещилось, что заверещал от ужаса женский голос, и все исчезло…
Сашенька
Иван позвонил и сказал приезжать. Никаких лишних слов, никакого «Как ты?», ни тебе улыбки в трубку, ни тебе радостного (пусть совсем тихого!) слова! Педант, солдафон бизнеса, исследователь нефтяных котировок, медведь, бурбон, монстр!
Лера ехала и награждала обидными словами того, кому она когда-то сказала: «Это больше никогда не повторится!» Сама виновата, глупая, настырная, не умеющая делать бизнес и оттого не интересная для него женщина!
Они снова стояли, курили и щурились на солнце.
— Ванечка, ну как ты? — вопрос был искренний.
Но все же разговор напоминал игру. Как в теннисе — подача, мяч отбить, не пропустить, достойно ответить… Обратный бросок!
Например: «Я не понимаю, почему ты все никак не женишься? Вон сколько красавиц рядом!» — «Я люблю не очень молодых и даже не очень стройных» — «Значит, у меня есть шанс?» — «Жаль, что у меня нет его».
Конечно, тут был намек на ту единственную ночь, когда всё было, и… ничего не было. Но в их жизни как раз было это «всё»: воспоминания, солнце, встречи, весь мир!
— Я — нормально. Валерия, вот ты мне скажи, для чего тебе нужны люди, которые обокрали государство?
— Кто обокрал? Что плохого они сделали?
— Они воровали вагонами, как гражданин Корейко, и собирали в чемоданы миллионы — и не рублей, заметь!
— Иван, ты шутишь? Давай рассказывай! Чего тянешь, ей-богу?
— И в мыслях не было. Пойдем ко мне в кабинет.
На двух этажах офиса, просторного, как пятизвездочный отель, такого же чистого и современного, было прохладно и комфортно. Компьютеры, кофемашины, доски для конференций и цветные магнитики на них были предназначены только для побед на полях рекламных сражений.
Но занято было всего одно офисное место — девушка в джинсах и просторной блузе тупо смотрела в монитор, забросив ноги на соседний стол. Размахивала перед собой синей папкой, видно, только пришла и еще не опомнилась от невыносимой уличной жары.
«Ну и порядочки у вас, Иван Николаевич!» — подумала Лера.
— Дай уже чаю, что ли! — отдуваясь, попросила она.
Не поленился, сам приготовил и принес ароматный «Молочный улун»…
История оказалась более чем банальной. Миловидная девушка Саша окончила экономический вуз и отправилась зарабатывать свои первые деньги в компанию «Добавь здоровья!», торговавшую пищевыми добавками. А так как фирма была не слишком успешной, мало того — считалась почти банкротом, то в кучерявую головку пришла безобидная мысль — помочь со скорейшим банкротством. Лучше ведь отрубить собаке хвост одним махом, чем рубить по кусочкам!
Сашенька очень скоро стала в коллективе своей — общительная, добрая, исполнительная, в меру веселая и любопытная, она покорила буквально всех
