держа в руках пакет с лекарствами от Паркинсона. Спотыкаюсь и валюсь на почтовый ящик, а капсулы рассыпаются по тротуару. Я пытаюсь их собрать и тут вижу парня, выгуливающего собак — целую стаю ист-сайдских питомцев, которые так и рвутся слизать таблетки. Бог знает какой вред они могут причинить собачьим внутренностям — хотя, с учетом района, эти домашние любимцы и так принимают какие-нибудь антидепрессанты. Я просыпаюсь от того, что Гас лижет мне лицо.Принцип неопределенности
Немецкий физик-теоретик Вернер Гейзенберг вывел несколько законов и принципов, которые вкупе с работами других гениев привели к возникновению квантовой механики. В 1932 году Гейзенберг получил Нобелевскую премию по физике.
Теория, носящая его имя — «Принцип неопределенности Гейзенберга», — гласит, что невозможно одновременно знать и точное положение, и точную скорость объекта. Гейзенберг описывает ровно то, что испытывает каждый пациент с Паркинсоном, когда пытается ходить. Я не могу одновременно определить свое положение и свою скорость. Это неразрешимая задача: я пытаюсь замедлить шаг, когда надо с кем-то разминуться, но не могу этого сделать. Я просто не понимаю, насколько быстро двигаюсь. Более того, мозг не позволяет телу остановиться, пока оно не найдет безопасного положения, — а такому положению неоткуда взяться, пока я в движении. Так я реализую принцип Гейзенберга. Джозеф Хеллер описывает то же самое в своей классической «Уловке-22»: это дилемма, не имеющая правильного ответа из-за взаимно противоречащих условий.
Вот как я представляю себе ситуацию: если разделить мое тело на десятые доли по горизонтали, то каждая будет двигаться с разной скоростью, причем без соблюдения последовательности. Я никак не могу оценить положение всего тела в целом. К этому хаосу добавляется ускорение темпа и одновременное сокращение длины шага (основные симптомы тяжелой стадии болезни Паркинсона), дополнительно мешающие моему передвижению. Темп ходьбы увеличивается, нейроны мозга перестают справляться, и я могу внезапно потерять равновесие. В девяти случаях из десяти мне удается в последний момент сбалансировать свои горизонтальные блоки, кое-как выстроить их в одну линию и восстановить равновесие прежде, чем я пройдусь по кому-нибудь асфальтовым катком.
А люди считают, что болезнь Паркинсона — это тремор. Хотя что там, я ведь тоже так думал.
Сюрприз — опять
Я наслаждаюсь времяпровождением с мамой и родными в Канаде, тем более что у нас есть повод для праздника. В день моего приезда мы со Стивом, Джеки и Келли ведем маму на обед в пиццерию в Бернаби, пригороде Ванкувера, где я вырос. Это наше любимое местечко, мы ходим туда с самого детства. С тех пор там кое-что изменилось, но хотя на смену лавкам для пикника пришли красные кожаные диванчики, пицца по-прежнему высшего класса. Мы заказываем несколько штук, плюс газировку, и веселье начинается. У мамы звонит сотовый.
— Алло-о-о? — отвечает она.
— Привет, бабуля. Я просто хотел поздравить тебя с Днем рождения.
Мама указывает пальцем на телефон и шепчет:
— Это Сэм, звонит из Лос-Анджелеса.
Она возвращается к разговору:
— О, спасибо тебе, дорогой! Наверняка ты знаешь про сюрприз — твой папа здесь. Хочешь с ним поговорить?
— Нет, просто скажи, чтобы он мне позвонил. Хотя нет, не надо. Он не сможет — его телефон у меня.
С этими словами Сэм выходит из-за угла к нашему столику.
Мы все поворачиваемся к маме. Она снова подносит руки к лицу и тихонько вскрикивает; снова, слава богу, никакого инфаркта. Сэм протягивает мне мой мобильный, садится рядом с мамой и крепко ее обнимает. Тут нет никакой опасности — простое, надежное, нормальное объятие.
После обеда моя 90-летняя мама везет нас на машине в боулинг. Мы играем две партии, и мама надирает нам зад-ницы. Да, она до сих пор играет в боулинг и ездит за рулем. Каждые пару лет я покупаю ей новый Volkswagen Passat, который она водит спокойно и без аварий.
Я уже почти десять лет не сидел за рулем. В свои двадцать я имел пять разных спортивных автомобилей и несколько Range Rover. Я мог прикурить сигарету от спички, летя на своем Ferrari на скорости 160 км/ч. После свадьбы и рождения детей мы пересели на седаны с детскими креслами — никаких больше спортивных болидов. А потом, в мой 35-й день рождения, Трейси вывела меня из дома на Централ-парк-вест, и там, у тротуара, стоял мой подарок: красный Mustang-кабриолет 1967 года с винтажными номерными знаками, подтверждавшими его коллекционный статус. Он был на шесть лет моложе меня.
Я гонял на этой машине много лет, почти до пятидесяти, пока не обнаружил, что моя правая нога постоянно ритмично жмет на газ. Машина ускоряется и замедляется, ускоряется и замедляется, рывками двигаясь по дороге, пока я пытаюсь вернуть над ней контроль. Вот так можно лишить всякой привлекательности роскошный красный кабриолет. К тому же тут и вопрос безопасности: я постепенно терял способность оценить дистанцию до других машин — еще один симптом Паркинсона. У меня также возникла тенденция поворачивать руль туда, куда направлен взгляд. Вкупе это убедило меня, что — хотя срок действия моих прав еще не истек — я небезопасен на любой скорости.
Моя мать, напротив, справляется отлично. Она родилась во времена Великой депрессии, пережила Вторую мировую войну и выросла несгибаемой, решительной и неутомимой. Когда моя дочь Эсме праздновала бар-мицву, мама настояла на том, чтобы прилететь к нам в Нью-Йорк, хотя еще не до конца оправилась после перелома шейки бедра. Несмотря на запреты врачей, она не собиралась пропустить торжество. Такова моя мать. Она любит жизнь, и эта любовь с возрастом только усиливается.
Мама помогает мне не обращать внимания на возраст. Кто знает, сколько нам суждено прожить? Когда тебе за сот-ню и ты умираешь, никто не спрашивает: «А что случилось?» Ты и так задержался на этом свете. Вроде как проживал бонусное время. Но есть люди вроде моей мамы и свекрови, являющиеся исключением. Мама и Корки остаются деятельными и активными и никуда в ближайшее время не собираются. Энергичные и увлеченные в свои девяносто лет, они до сих пор являются хозяйками собственной судьбы. Мне, в пятьдесят, остается только завидовать.
Глава 8
Ссылка на улицу боли
Канун Нового 2018 года
Теркс и Кайкос, Британская заморская
