Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
не то, чем он является, а то, чем он хочет быть. (8, 230)
177
Озарение не может быть достигнуто без помощи чувства; но разум признает существование чувства только тогда, когда находит это выгодным для себя. (2, 239)
178
Зачастую весьма трагическое зрелище представляет собой человек, явно запутывающий и собственную жизнь, и жизнь других и при этом остающийся совершенно неспособным увидеть, до какой степени вся трагедия исходит от него же самого и как он сам поддерживает ее и дает ей пищу. Не сознательно, конечно, ибо сознание его поглощено жалобами и проклятиями в адрес вероломного мира, отодвигающегося все дальше и дальше. Скорее можно утверждать, что бессознательный фактор прядет нить иллюзий, заслоняющих собою мир. В конце концов формируется кокон, полностью опутывающий человека. (1, 20)
179
Мир существует не только сам по себе, но и так, как он мне является. Да, в сущности, у нас даже совсем нет критерия, который помог бы нам судить о таком мире, который был бы неассимилируем для субъекта. Упустить из виду субъективный фактор значило бы отрицать великое сомнение в возможности абсолютного познания. Это привело бы на путь того пустого и пошлого позитивизма, который обезобразил конец прошлого и начало нынешнего века, и вместе с тем к той интеллектуальной нескромности, которая предшествует грубости чувств и столь же тупоумной, сколь и претенциозной насильственности. Переоценивая способность к объективному познанию, мы вытесняем значение субъективного фактора и даже прямо значение субъекта как такового. Но что такое субъект? Субъект есть человек, субъект – этот мы. Это ненормально – забывать, что у познания есть субъект и что вообще нет познания, и поэтому нет для нас и мира, если кто-нибудь не говорит: «Я познаю», тем самым уже высказывая субъективную ограниченность всякого познания. (18, 456)
180
Человеческое познание должно довольствоваться построением моделей, истинность которых имеет вероятностный характер. Требовать большего – значит впадать в немыслимую самонадеянность. (3, 96)
181
Темп развития сознания посредством науки и технологии был слишком быстрым и оставил бессознательное, бывшее не в силах за ним угнаться, далеко позади, вынудив его таким образом занять оборонительную позицию, выражающуюся в универсальной воле к деструкции. Политические и социальные «измы» нашего времени восхваляют всякий мыслимый идеал, но под этой маской они преследуют цель понижения уровня нашей культуры, ограничивая или полностью подавляя возможность индивидуального развития. Отчасти они достигают этого, порождая контролируемый терроризмом хаос, примитивное положение дел, способное поддерживать лишь самые обнаженные жизненные потребности и превосходя своим ужасом худшие времена так называемых темных веков. Остается ждать, породит ли когда-нибудь еще этот опыт деградации и рабства мольбу о большей духовной свободе. Эта проблема не подлежит коллективному разрешению, поскольку массы не претерпевают изменений до тех пор, пока не изменится индивид. В то же время даже наилучшее решение не может быть ему навязано, поскольку решение хорошо лишь в том случае, когда оно согласуется с естественным процессом развития. Вот почему во всем делать ставку на коллективные рецепты и процедуры – безнадежное предприятие. Исцеление от общей болезни начинается с личности, и лишь тогда, когда она возлагает ответственность на себя, а не на других. Разумеется, это возможно лишь в свободном состоянии, а не под властью силы, независимо от того, располагает ли ею тиран-самозванец или кто-то возвеличенный толпой. (24, 264)
182
Ограниченность человеческого знания, из-за которой остаются без объяснения многие чудесные и загадочные вещи, тем не менее не освобождает нас от попыток понять воплощенные в догме откровения духа, ибо в противном случае возникает опасность того, что скрытые сокровища высшего знания испарятся и станут бескровным фантомом, легкой добычей для всех мелких рационалистов. По моему мнению, большим шагом вперед было бы хотя бы понимание того, насколько глубоко истина догмы укоренилась в человеческой психе, которая не является делом рук человеческих. (2, 359)
183
Познание, как и размножение, предполагает наличие противоположностей: здесь – там, верх – низ, до – после. (6, 304)
184
Человек воображает, что он обладает неоспоримой истиной касательно непознанного, и по этой причине любое истинное его познание становится невозможным. (2, 357)
185
Сколько данных о душе проецировано на незнакомое, которое появляется извне, известно всякому знатоку древнего естествознания и натурфилософии. Этого на самом деле так много, что мы в принципе никогда не в состоянии узнать, как вообще устроен мир сам по себе, ибо мы вынуждены трансформировать физическое событие в психический процесс, если вообще намерены говорить о познании. Однако кто гарантирует, что при такой перестановке получится какой-нибудь достаточно «объективный» образ мира? Вполне могло бы оказаться, что физическое событие является также и психическим. От такой констатации нас, кажется, отделяет большая дистанция. Пока что волей-неволей следует довольствоваться предположением, будто душа поставляет те образы и формы, которые вообще делают возможным познание объектов. (5, 103)
186
Самопознание – это не изолированный процесс; оно возможно только в том случае, если одновременно с ним мы признаем реальность окружающего нас мира. Никто не может познать себя и отличить себя от ближнего своего, если у него сложилось о нем превратное впечатление, точно так же как никто не может понять своего ближнего, если между ними нет никаких отношений. Одно является условием другого, и два процесса идут параллельно. (2, 555)
187
Мания есть одержимость бессознательным содержанием, которое как таковое не ассимилируется сознанием. И поскольку сознание отрицает существование такого содержания, оно и не в состоянии их ассимилировать. Выражаясь языком религии, утратив страх Божий, полагают, будто все предоставлено на усмотрение человека. Эта гордыня, т. е. узость сознания, всегда прямиком ведет в сумасшедший дом. (14, 192)
188
В то время как мы думаем в масштабе лет, бессознательное думает и живет в масштабе тысячелетий. Если же происходит нечто, что мы величаем неслыханно новым, то по большей части это оказывается давнишней историей. Мы, словно дети, всегда забываем, что было вчера. Мы все еще живем в удивительно новом мире, в котором человек мнит себя поразительно новым и «современным». Подобное состояние есть недвусмысленное свидетельство юности человеческого сознания, которое еще не понимает своей предуготовленности. (5, 441)
189
Существует бессознательная психическая реальность, которая вполне ощутимо воздействует на сознание и его содержимое. Все это известно, но из этого факта не сделано никаких практических выводов. Мы по-прежнему продолжаем думать и действовать как прежде, словно мы являемся simplex, а не duplex. Соответственно, мы воображаем себя безобидными, разумными и человечными. Нам не приходит в голову подвергнуть сомнению наши мотивы или спросить себя, что думает внутренний человек
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
