этой куколки спокойно пройти не мог никто – некоторые бабульки даже ворчали, глядя на роскошный хвост, завязанный на затылке:
– Ну, зачем цеплять малышке такую «куделю»?
Я развязывала бант, и пшеничные кудри падали трехлетней девчушке до колен.
Однажды, году в 1975-м, нам с Игорем и маленькой дочкой довелось плыть на круизном лайнере «Победа» из Новороссийска в Батуми – в город его детства, где свекор много лет служил начальником военного гарнизона.
В эйфории от белоснежного парохода, каюты «люкс» и бассейна на второй палубе я не очень внимательно следила за Ирочкой. Та свободно скакала по ресторану, бегала по лабиринтам коридоров.
«Куда здесь можно деться ребенку?» – думала я, юная наивная мамашка, пока пожилая грузинка, загоравшая рядом у бассейна не «открыла» мне глаза:
– Вах, дорогая! Почему за девочкой плохо смотришь? Такую красивую малышку украдут – глазом не успеешь моргнуть! Ищи потом!
Я тут же вспомнила правило всех мам: «ребенок должен находиться на расстоянии вытянутой руки», схватила дочку за ручку и до конца поездки уже не отпускала.
Мама частенько брала внучку на работу – чтобы ребенок увидел бабушкину фабрику, ее большие цеха и множество работниц, а еще, подозреваю, похвастаться. Она приводи
ла Ирочку в лабораторию, где рождались новые модели, и говорила:
– Девчата, вам не стыдно, что у нас нет нового костюмчика (платья, игрушки)? «Девчата» тут же бросались обмерять ребенка, рисовали эскиз, несли его в цех, и к обеду все было готово. Ирочка, похваляясь обновкой, крутилась по большому маминому кабинету в модном платьице или тискала очередного пушистого зайку.
Став взрослой, моей Ирине, уже имеющей два бутика модной итальянской одежды Bellissimo и Versia, пришлось давать интервью репортеру местного журнала «Я выбираю».
Вот несколько строк из него: «Я с удовольствием вспоминаю свой первый опыт работы. Будучи 14-летним подростком, отдыхала летом у бабушки в Ставрополе. Замечу, уже тогда она была настоящей бизнес-леди: бабушка работала директором трикотажной фабрики. Она не могла допустить моего праздного времяпрепровождения без присмотра и поэтому брала меня с собой на работу. Прогуливаясь как-то по фабрике, мы заглянули в экспериментальный цех к художникам-модельерам. А так как я немного рисовала, мне поручили первое в моей жизни серьезное задание: разработать новые модели мягких игрушек! Это дело увлекло меня неимоверно. Потом из этих эскизов выбрали два наиболее удачных: мохнатую белую собаку с розовыми ушами и льва в золотой короне. Мало того, их внедрили в производство и заплатили мне гонорар 40 рублей. На что их потратила? Кто знает, на что девушки тратят деньги?..»
В первый же день своего директорства мама собрала совещание и сказала:
– Помогайте, девчата – одна не справлюсь. Советуйте, подсказывайте – руководить фабрикой будем вместе!
С тех пор рядом с ней работали верные помощницы – главный инженер, художник, начальники цехов и профсоюзный лидер.
Однажды Валентина Григорьевна – главный инженер фабрики поехала в Пятигорск к начальнику базы предлагать новые модели одежды.
Толстый обаятельный армянин Саакян похвалил, едва взглянув:
– Шейте, заберем все! – потом осторожно спросил: – Ваша директорша, слышал, замуж собирается?
– Собирается, – коротко отвечала Валентина не желая обсуждать личную жизнь своего начальства. Но Саакян не унимался:
– Как же это она, такая утонченная женщина, за шофера замуж пойдет?
Ответа не было – посетительница направилась к двери.
– Подождите, тут вам сувенирчики приготовлены! – завбазой открыл большую плоскую коробку с перчаткам. Перчатки, которых в стране не было и в помине – черные и коричневые, разных размеров и фасонов, лайковые и кожаные были обалденными! У Валентины аж сперло дух – уйти просто так она уже не могла. Выбрав две пары – одну себе, другую на мамину тонкую ручку, слукавила:
– Я же не знаю, какие подойдут Нине Ивановне, – Саакян только улыбнулся в ответ.
…Знакомые мужчины с ревностью следили за маминой судьбой – всем было интересно, почему она так долго одна и кого же, наконец, выберет?
В звании офицерской жены мама прожила лет пятнадцать. Расставшись с отцом, долго была одна, но однажды в райкоме партии, на еженедельном совете директоров, встретила высокого представительного мужчину – руководителя Северокавказского автодорожного управления.
Николай Алексеевич к тому времени уже был вдовцом. Они понравились друг другу, и вскоре поженились – мама даже взяла его фамилию. Теперь она – Болотова.
Оба уже взрослые, познавшие многое, в том числе лишения и страдания люди. Но теперь все это позади – они готовы к новой любви и она у них случилась. Настоящая, красивая, большая любовь – такого взаимопонимания, чуткости и нежности я не видела больше нигде. Николай Алексеевич обладал отменной выдержкой – никогда не повышал голос, снисходительно смотрел на женские причуды и даже, бывало, предугадывал наши желания. Этого умного, заботливого человека мы с сестрой со временем стали называть отцом, а наши дети – дедом.
В результате долгих поисков они сменяли свои квартиры на просторную трехкомнатную в центре, у парка. Ремонт дедушка Коля делал своими руками, с любовью обтягивая все стены вместо бумажных обоев светло-бежевым шелком:
– Классные понты! – восторгалась я.
– Какие «понты»? – смеялась мама, – Имею право, или я не директор? Ты видела, у меня и в кабинете такие же!
Хрустальную люстру они с Коленькой привезли из Чехии, а спальный гарнитур оставили прежний. Остальную мебель обновили – получилось очень уютно. Впрочем, атмосфера маминого дома всегда была теплой и благостной, а в квартире царил такой порядок, словно, как сказано про «деву» в гороскопе, она с минуты на минуту ожидала приезда английской королевы.
По утрам мы с Ирочкой наблюдали с балкона такую картину. Напротив подъезда останавливались две белые директорские Волги – мамина и Колина. Те выходили – хорошо одетые, элегантные, целовали друг друга в щечку, важно садились каждый в свое авто и укатывали по служебным делам – до вечера.
Еще мама была депутатом – народным депутатом
– да не на словах, а на деле. Депутат райсовета – как много смысла заключалось для нее в этом слове! Частенько время, предназначенное нам, ее дочкам, тратила на хлопоты о своих подопечных.
Строительство жилого дома в подшефном колхозе доставляло массу новых забот. Приходилось добывать кирпич и цемент, завозить все это на стройку, находить рабочих-строителей. Но дом потихоньку вырастал, а потом в него заселялись колхозники – то-то было радости у новоселов!
В столовую
