– Сейчас позвоню, – ответил Трэгг. Повесив микрофон накрючок, он с усмешкой пояснил: – Значит, узнали что-то такое, о чем нельзя сообщатьпо открытой связи.
Трэгг быстро осмотрелся и повернул машину к станцииобслуживания, на дальнем конце которой стояла телефонная будка.
– Сидите здесь и охраняйте, Перри, – попросил он. – Еслибудут вызывать «ХХ-спейшл», поднимите трубку и скажите, что лейтенант Трэггговорит по телефону с отделом связи и может передать туда любое сообщение.
Затем Трэгг поспешил к телефонной будке. Мейсон видел, какон взял трубку, что-то сказал, а потом стал быстро писать. Кончив говорить,лейтенант вернулся к машине и улыбнулся Мейсону:
– Все в порядке, птичка попалась.
– Вы уверены, что это именно она? – спросил адвокат.
– Полной уверенности, конечно, нет, – ответил Трэгг. – Внашей работе вообще нельзя быть ни в чем уверенным заранее. Мы просто идем последам и из сотни следов в конце концов находим тот, который нам нужен. Иногда,если повезет, это оказывается второй след, иногда – сотый. А порой мы вообще ненаходим ничего. В данном случае информация многообещающая: женщина в возрастеоколо тридцати лет, рост – приблизительно пять футов и четыре дюйма, вес – стопятнадцать – сто двадцать фунтов, прошлой ночью вызывала такси в Анкордиааппартментс на имя мисс Харпер. Мы нашли машину и узнали, что шофер отвез ее вДорман аппартментс, в городок Меса-Виста, то есть туда, куда мы сейчас едем.
– Примерно один шанс к ста? – спросил Мейсон.
– Ну, скажем, один к десяти, – ответил Трэгг, – хотя у менятакое чувство, что на этот раз ошибки нет. Запомните: основной принцип в работеполиции – это не упустить ни одной детали. Мы тычемся в разные стороны, идем посотне разных следов в поисках единственного нужного нам следа, но при необходимостик работе подключаются одновременно сотни людей, и это всегда дает результаты. Уполиции довольно часто бывает идиотский вид, когда она заходит в тупик, но раноили поздно мы всегда выходим на правильный путь. И недооценивать это нельзя,Перри.
Трэгг вел машину с искусством уверенного в себешофера-профессионала.
– Вы несколько выпадаете из общего ритма движения, – заметилМейсон. – У вас аварий не бывает?
– Нет.
– Как это вы их избегаете?
– Просто не совершаю их.
– Каким образом?
– Нужно быть внимательным к себе и следить за другими.Аварии случаются тогда, когда люди или слишком мало внимания обращают насобственные действия, или не следят за действиями других людей. Когда я сажусьв машину, то точно знаю, что сам никого не задену, но зато вполне вероятно, чтокто-нибудь заденет меня, а значит, нужно быть очень внимательным. Эта мысльмобилизует бдительность. А если еще учесть, что мы должны работать в любуюпогоду, днем и ночью, в праздники и в часы пик… Знаете, самое плохое время –это от часу ночи до четырех утра. В это время многие возвращаются домойнавеселе. Человек, который выпил немного, осознает, что выпил, и едетосторожно. Дорожная полиция часто останавливает подвыпивших водителей именнопотому, что они едут слишком уж медленно и осторожно. По-настоящему опасен тот,кто пил без передышки часов до трех утра и, собравшись наконец домой, бываетуже настолько пьян, что кажется себе трезвым. При этом его охватывает чувствопревосходства над всеми: за рулем он быстрее всех и любой перекресток можетпроехать вдвое скорее, чем другой водитель. Почему-то пьяным скорость кажетсязаманчивой, по крайней мере, они сами мне так говорили. – И Трэгг захихикал.
Приехав в Меса-Виста, он уверенно повел машину по одной изглавных улиц, свернул налево, потом направо и затормозил.
– Такое впечатление, будто вы знаете здесь каждый дом, –сказал Мейсон.
– Почти угадали. Я ведь уже давно работаю. Советую вам пойтисо мной.
Трэгг взял микрофон и произнес в него:
– Машина «ХХ-спейшл» на некоторое время отключается отсвязи. Стоит недалеко от места, указанного мне по телефону. По возвращениидоложу.
Голос в динамике отозвался:
– Машина «ХХ-спейшл» вне контакта до доклада.
– Пошли, – позвал Трэгг Мейсона.
Доходный дом Дормана имел достаточно претенциозный фасад свертящейся дверью, которая вела в прихожую. Когда Мейсон и лейтенант Трэггвошли, дежурный за конторкой взглянул на них, опустил глаза вниз, затемвнезапно повторил всю процедуру сначала.
Трэгг подошел к конторке.
– Здесь живет Харпер? – спросил он.
– У нас двое Харперов. Кто именно вам нужен?
– Женщина, – ответил Трэгг, – около тридцати лет, ростприблизительно пять футов и четыре дюйма, вес – фунтов сто двадцать.
– Вероятно, Лоретта Харпер. Я позвоню ей.
Трэгг выложил на конторку кожаный чехол, открыл его ипоказал золотой значок с номером.
– Полиция, – пояснил он. – Не звоните. Мы пройдем сами.Номер квартиры?
– 409. Но здесь ничего…
– Нам просто нужно опросить свидетеля, – прервал его Трэгг.– Забудьте об этом.
Он кивнул Мейсону, и они пошли к лифту.
– И все-таки, – вздохнул Мейсон, – я повторяю: положениеофицера полиции дает большие преимущества.
– Как сказать. Вот поработали бы вы со мной сколько-нибудь,заговорили бы совсем по-другому. Подумайте о тех минутах, когда стоишь в суде вкачестве свидетеля, а опытный адвокат, то и дело бросая в твой адресиронические замечания, спрашивает, как человек был одет, какого цвета были на немноски, была ли булавка в галстуке, сколько у него было пуговиц на жилете… Аесли ты говоришь, что не запомнил, то слышишь в ответ презрительное хмыканье:как же так? Вы же работаете в полиции, а следовательно, в ваши обязанностивходит запоминать мельчайшие детали. За что же вам платят зарплату?
– Пожалуй, это недалеко от правды, – усмехнулся Мейсон.
– Это именно правда, – возразил Трэгг, – и приходитсямолчать, пока защитник продолжает забрасывать тебя самыми разными вопросамивперемешку с оскорблениями, а присяжные сидят себе, посмеиваются и получаютвеликое удовольствие, глядя, как адвокат выставляет на посмешище «тупого»полицейского.
Лифт наконец спустился с верхнего этажа. Трэгг и Мейсонвошли в него и молча поднялись на четвертый этаж.
Разобравшись в нумерации, Трэгг прошел по коридору ипостучал в дверь с цифрой 409.
Ответа не последовало.
Трэгг постучал снова.
Изнутри раздался еле слышный шорох, и дверь приоткрылась какраз на длину цепочки.
