class="a">[253]. В статье первой этого трактата сказано:
«Левый берег реки Амур, начиная от реки Аргуни до морского устья Амура, да будет владением Российского государства, а правый берег, считая вниз по течению до Уссури, владением Дайцинского государства. От реки Уссури далее, до моря, находящиеся места и земли, впредь до определения по сим местам границы между двумя государствами, как ныне, да будут в общем владении Дайцинского и Российского государств. По рекам Амуру, Сунгари и Уссури могут плавать только суда Дайцинского и Российского государств» [254].
В 1859 году начались подготовительные работы по демаркации русско-китайской и русско-корейской границы. Так, 6 апреля из Иркутска выехала экспедиция для исследования Уссурийского края под руководством Р.К. Маака и его помощника А.Д. Брылкина, взявшего на себя исполнение детальных этнографических исследований.
В апреле же губернатором Муравьёвым назначена в Уссурийский край съёмочная экспедиция под руководством картографа и военного статистика подполковника Генштаба К.Ф. Будогосского, заступившего в 1857 г. на должность обер-квартирмейстера штаба войск Восточной Сибири, с участием межевого инженер-поручика А.Ф. Усольцева, известного своими картографическими работами, академика живописи Е.Е. Мейера, переводчика маньчжурского языка чиновника Шишмарёва и трёх отделений съёмщиков по 4 человека в каждом.
Экспедиции было поручено определить совместно с китайскими комиссарами пограничную межу согласно Тянцзинского трактата, а кроме того, произвести топографические съёмки юго-восточной Маньчжурии и собрать различные материалы для составления карты всего Уссурийского края [255]. Полученная из канцелярии ВТД карта части Монголии и Маньчжурии показала, что «для этих мест вовсе не годится, хотя на ней и означена вся р. Уссури, но нет ни одного верного названия, не означено многих деревень, а главное нет многих рек, в неё впадающих» [256].
Как отметил учёный Р.К. Маак: главная характеристическая особенность этого берегового пространства есть то, что на нем много глубоких бухт, из которых некоторые совершенно защищены от ветров скалами; такое множество превосходных гаваней делают эту страну единственной, подобную которой в этом отношении вряд ли можно видеть где-нибудь на земном шаре. Самыми лучшими гаванями считаются заливы: Посьета, Амурский, Усурийский, Св. Ольги, Св. Владимира, Хаджи и некоторые другие. Они могут укрывать большой флот и, без сомнения, впоследствии, когда здесь разовьётся мореходство и торговля, вызовут необходимость проложить от этих гаваней дороги к реке Уссури [257]. Сразу после заключения пограничного трактата в России были опубликованы географические карты Амурского края, которые явились официальной картографической декларацией присоединения Приамурья и утверждения новой границы с Китаем [258].
В ходе демаркации появились новые посты – по сухопутной границе, по реке Сунгача и по озеру Ханка. Год спустя было образовано Амурское казачье войско. Его создание имело большое значение – ведь казаки не только несли службу, но и прочно обживали край. Всего же через 2 года после заключения Айгунского трактата было основано около ста населённых пунктов, в которых поселились свыше 15.000 человек. О нехватке специалистов и специальных инструментов свидетельствовал поручик П.А.Гамов:
«отделение, снимавшее границу, было снабжено молодыми топографами, которые не имели надлежащего навыка к производству глазомерной съёмки, не имели тому средств; топографБобровский не имел буссоли, и ему приказано было на маршрут свой наносить углы и меридианы по Солнцу».
Хромала и организация самих работ в Южно-Уссурийском крае. Необеспеченность провиантом заставляла «производителей работ думать не о цели и съёмках, но о том, чтобы не умереть с голоду» [259].
2 июля 1859 году Муравьев лично прибыл в Уссурийский край, и узнал, что китайцы незадолго до того отразили нападение англо-французов и потопили несколько их канонерок [260]. Поэтому он приказал занять самую южную его точку – Посьет. Он также осмотрел другие гавани на предмет выбора места для главного русского порта. Ему понравились две бухты: Хайшен вей и Су чан шайна. Первую он переименовал во Владивосток. Второй дал название Находка. Несколько позже он сообщал великому князю Константину:
«Главнейшие предметы этого плавания моего будут: предъявить в Хакодате моё уполномочие на переговоры (речь идет о переговорах с Японией, прим. источ.) в Суйфунском заливе встретить обер-квартирмейстера Будогосского, который пролагает сухопутную границу между вершинами реки Уссури и морем; свезти карты новых наших границ в Печелийский залив, где передать их в Пекин для утверждения, чрез нашего уполномоченного» [261].
Но как всегда не обошлось без лукавства. Д.И. Завалишин в «Русской старине» писал, что у него «в числе документов находилось требование от Будогосского искажения карты Амура» отодвинуть горы, чтобы доказать, что тут может быть «область», тогда как действительная съёмка показывала, что на Амуре может быть устроена только «линия» [262]. Так что окончательный размен пограничными картами и описаниями между Россией и Китаем стал возможен именно в результате деятельности экспедиции в 1859–1860 годах.
Для стимулирования колонизации в район Приамурья, лицам, желавшим поменять место жительства организаторы посулили надёжное поселение в Албазине, где были нормальные климатические и бытовые условия. Людям обещали организовать со своим скарбом прибытие сплавом к месту поселения дней за 10, а скот – пригнать берегом. В итоге их «умчали» за 3000 км от Албазина к устью Амура, где не было условий жизни.
И когда Завалишин спросил по этому поводу М.С. Корсакова зачем тот обманул людей, что после этого он не найдёт охотников, последний заявил, не моргнув глазом: «Надо заселять прежде дурные места, а на хорошие любой пойдёт». И как итог: на следующий год желающих переселиться не было ни одного [263].
Муравьев, конечно, тоже отлично понимал, что поспешность заселения новых территорий может повлечь за собою грустные последствия для переселенцев. Однажды в разговоре с Муравьёвым, вспоминал Б.К. Кукель, он затронул эту тему, что ведение «на авось» столь важного дела, как переселенческое, могло привести к непоправимым ошибкам, граф, судорожно схватив его за руку, сказал: «знайте, что наше дело – занять край возможно скорее, мы не должны терять ни минуты времени; если мы не выполним нашей задачи сегодня, то завтра нам могут совсем не позволить; наши ошибки после исправят» [264].
Бои продолжаются. Китайский «гамбит» Игнатьева
Пекинский договор
«Если вы не хотите воевать за свою землю – скоро и ваша могила будет в чужой земле».
М.И.Веллер
Не желая мириться с потерей края, зимой 1860 г. англичане начали очередную подготовку к высадке десанта в заливе Посьет с последующей перспективой оккупации этого района. Об этом стало известно морскому офицеру капитану 1 ранга И. Ф. Лихачёву, прибывшему в японский порт
