class="p1">Так, у птички появилось имя.
Потом Курт привык и только бурно возмущался, когда у его пижамы срастались брюки с рубашкой, получалось некое сходство с комбинезоном, но хуже всего было то, что пижама превратилась в подобие слипа для новорождённых с полностью закрытыми руками и ногами и без единой пуговицы.
Я еле уговорила мальчишку подождать до обеда. Но он вздрагивал от каждого громкого звука на улице, страшась, что вот-вот кто-то появится на моём пороге, а он взрослый, тринадцатилетний парень в таком виде. Я еле-еле сдерживала смех. Но его страхи не воплотились в жизнь.
Мы решили, что Курта скрывать не будем, и если спросят, отговоримся, что он родственник.
Лилиана принесла хорошо тщательно отрисованные метафорические карты и тест Роршаха и отдала в качестве благодарности.
Курт попросил исследовать мой кабинет, и я ему разрешила.
Ловец снов, который я оставила в спальне, таскался за Куртом как привязанный, но мальчишка стойко держал оборону, поэтому я постоянно видела ловца где-то поблизости, но с вечно поникшими ушками.
Курт читал много и внимательно. Вначале пересмотрел все мои записи, потом добрался и до трактатов местных светил науки, но на бумажки с аффирмациями и на метафорические карты смотрел с лёгкой насмешкой. Словно хотел сказать, я понимаю, что это для надувательства доверчивой публики, но тактично молчал.
Когда очередной раз ловец снов, аккуратненько присел на краюшек книжки.
Мальчишка снял его двумя пальцами и меланхолично сказал, показывая кулак:
— Не лезь ко мне.
— Осторожнее с ним, он хрупкий и маленький, — не выдержала я.
Курт психанул:
— Да, девчонка это! Девчонка! Тьфу!
— Не плюйся в моём доме! — строго произнесла я.
— Извини, — угрюмо ответил мальчишка.
— И что, что девчонка? Смотри, как она к тебе привязалась? Дай ей хоть имя, никто ведь насильно не отдаёт её тебе.
— Липучка она, — буркнул непробиваемый мальчишка.
У всегда поникшие ушки малышки выпрямились, и она станцевала танец, похожий на сальсу.
— Липучка, Липа. Отличное имя, — улыбнулась и протянула руку провести по волосам Курта, но он отклонил голову.
— Но это не значит, что ты останешься со мной, мне девчонки не нужны, — Курт ткнул в неё перепачканным в чернилах указательным пальцем. Сегодня мальчишка что-то переписывал себе в блокнот.
Я задумчиво улыбнулась.
Мне подумалось, что Липе всё же удастся растопить суровое мужское сердце.
Глава 15
Я готовила на завтрак блинчики, когда услышала грохот на первом этаже. Солнце только-только поднялось над горизонтом, и косыми лучами светили в окно. Курт должен был спать ещё минимум часа два или три, но внизу отчётливо раздавались звуки потасовки.
Я переставила сковородку, вытерла о фартук руки и побежала на первый этаж.
На полу катался клубок из двух тел.
Это был Курт с почти слезшими на колени пижамными штанами и графёнок-возломщик в знакомом костюмчике, которого в прошлый раз поймал мой дом в свои цепкие ручки.
К нам вновь пожаловал Маркус Ак Семонтеклер собственной персоной и опять нарвался на бурное сопротивление.
Фанерка, которая временно стояла вместо одного из стёкол, по милости этого же паршивца была отогнута. Мне так и не успели вставить стекло, хотя заявку в строительную палату я подала.
Курт извернулся, поднял кулак и заехал графёнку со всей силы в глаз, Маркус успел поставить блок, но тот оказался недостаточно твёрдым, и удар прошёл по касательной. Маркус был старше Курта года на два, но Курт прекрасно разбирался в уличных драках.
— Стоп! — заорала я, но в пылу боя мальчишки меня не услышали.
Графёнок согнул коленку и воткнул её Курту в живот, схватил за воротник и постарался от себя отодвинуть, отрывая пуговицы. Курт сместил корпус и повалился на пол. С грохотом упала ваза. В воздухе замелькали судорожно бьющие куда-то кулаки мальчишек.
— Да, прекратите вы! — заорала я, стараясь за ногу оттащить Курта. Этой же ногой мне и прилетело ощутимо по пальцам.
Я взбежала по лестнице, схватила ведро и вернулась к драчунам. И с удовлетворением окатила их ледяной водой.
Графёнок даже шумно вдохнул.
Они вскочили и заозирались вокруг, с их одежды стекала вода. У Курта была разбита скула, глаз Маркуса опух и начал синеть.
Красавцы.
Курт резво подтянул штаны.
— Эль, он залез в твой дом! — сдал он со всеми потрохами Маркуса и ткнул в него указующим перстом.
— И не первый раз, — подтвердила я.
Маркус молчал и настороженно озирался вокруг, гадости он говорить мне не спешил, но смотрел на меня недобро. Правильно я решила ещё в первую встречу, умный мальчик.
— И что вы у нас искали, Маркус? Или не успели
— Вот что выпало у него из кармана, — Курт ловко пнул ко мне коробку.
Это был аптекарский контейнер — магический бокс для лекарств, который позволял переносить любую гремучую смесь в целости и сохранности. Он был пуст, значит, поживиться тем, чем хотел Маркус не успел.
Вспомнила о солях лития и похолодела, они, конечно, нормотимики, но при передозировке могут вызвать психоз, судороги и смерть.
— Ладно, — глубокомысленно протянула слово я, — просто отлично. А теперь уважаемый господин, рассказывайте, что и зачем ты у нас искал, иначе я вызываю стражу.
Видно было, что мальчишке очень хотелось сбежать, Маркус сжимал и разжимал кулаки, но даже не дёрнулся, покосился на дверь и остался на месте.
— Мне нужны лекарства для сестры, она второй день не встаёт с постели. Лекарь сказал, что у неё то же, что было у мамы и сделать он ничего не может. Отец говорит, что вы шарлатанка, но местные верят вам.
Это надо ж так уметь и похвалить, и оскорбить одной фразой.
— Ладно, — повторила я, — Курт, обработайте боевые раны и поднимайтесь есть оладьи, и дай Маркусу шорты и футболку переодеться.
— Не буду я чужие вещи надевать! — возмутился он.
— Хорошо, но мокрую одежду ты снимешь.
— А что, кристалла сушки у вас нет? — растерянно спросил герой.
Я пожала плечами:
— Как-то раньше не нужен был.
Курт схватился за живот и оглушительно засмеялся.
— Жду вас наверху, — я пошла дожаривать блинчики.
Когда ребята поднялись в шортах и в майках, всё было на столе, а я разливала чай по чашкам. Маркусу одежда была коротковата и узковата, но графёнок терпел.
— Почему так долго?
— Эль, мы внизу все убирали, — виновато ответил Курт.
— А вазу склеили? — грозно сдвинув брови вопросила я.
Маркус вскинулся. Вряд ли он после себя хоть когда-то убирал и считал свой поступок подвигом, а мои претензии показались ве́рхом несправедливости.
— А ваза не подлежит восстановлению, — ехидно поддразнил меня Курт.
