потом — все дальше по огромной кладовой, и свет все больше тускнел. Когда мы остановились, Цинт стала раздеваться..
— Поменяемся. Мужчинам и в голову не придет смотреть на цвет волос; все, что они увидят, — это платье. Давай, раздевайся, подружка.
Я моргнула. Не было фейри более разного телосложения и форм, чем мы с Цинт. Гиацинта — максимально соблазнительная и пышная, сплошные сиськи и попа, а я… наоборот. Но я послушно сняла платье и передала ей.
Она приподняла бровь, глядя на меня.
— И под этим — походные ботинки и нож? Как, по-твоему, с таким прикидом тебе удастся подцепить мужчину?
Я хмыкнула.
— Вообще-то сейчас я меньше всего беспокоюсь о том, чтобы подцепить мужчину.
Но если я передумаю на сей счет, именно к Гиацинте обращусь за советом. Мужчины слетались к ней, как мухи на джем, несмотря на ее ожог, несмотря на то, что ее родители сошли с ума.
Цинт швырнула в меня свой поварской наряд. Конечно же, он повис на мне, как парашют, но я перетянула его на спине завязками фартука.
Потом я посмотрела на Гиацинту. Мое платье сидело на ней, э-э… по-другому. Спина была полностью открыта, потому что ее грудь была намного больше, и верхняя часть ягодиц, более объемистых, чем у меня, выглядывала из выреза. С передом тоже была проблема: декольте растянулось так, что я видела, какого цвета ее соски. К тому же, подол доходил ей только до середины икры. В общем, получился очень эффектный образ.
— Тебе повезло, что я тебя люблю, — пробормотала она, торопясь с подносом туда, откуда мы пришли.
Она остановилась на перекрестке коридоров, ведущих в отделы специй и фруктов.
— Иди вон туда, в самом конце увидишь вход для поставщиков. Он выведет тебя на западную сторону замка.
Я поцеловала ее в щеку, а потом для пущей убедительности шлепнула по заднице, когда Гиацинта бросилась обратно, чтобы увлечь гвардейцев в веселую погоню.
В воздухе висел густой запах специй, от которого защипало в носу. Я зашагала по узкому проходу.
Что, черт возьми, мне делать? У меня будет всего десять золотых монет (при условии, что я смогу пробраться обратно на первый уровень в дом 666 и забрать деньги). Я что, и вправду в бегах или просто поддалась инстинктивной панике?
Есть шанс, что стражники преследуют меня по причине, совершенно не связанной с Андерхиллом. Если так, я легко смогу оправдать свое бегство тем, что в течение последних восьми лет жила под постоянной угрозой смерти. Только вряд ли мне вообще дадут возможность высказаться.
Один Неиспытанный во время тренировки украл у наставника баночку целебного бальзама. За вором упорно охотились неделями и, наконец, месяц спустя поймали. Теперь у Дрейка не было левой руки, его изгнали из двора, и он вел жизнь одинокого фейри в мире людей. А если точнее — на севере, в Треугольнике.
Добравшись до выхода, я прижала руку к двери. Хорошо смазанная, она отворилась без единого скрипа, и я вышла из огромной кладовой.
Поддерживая сползающие позаимствованные брюки, я согнулась и пошла вокруг замка — прихрамывая, с опущенной головой, в надежде изобразить усталую служанку.
По ушам ударил лязг оружия и грохот сапог по мощеной дорожке, но я не ускорила шаги. «Быстрый шаг и бег, особенно внезапный, привлекают внимание». Может, Брес и сдал меня Адэр, но его наставления никуда не делись.
— Где ты взяла это платье? — услышала я крик мужчины.
— Выменяла у девушки… Нет, скорее, у женщины. Красивущее, правда? Думаю, я смогу перешить его на себя, если распущу швы. — Голос Гиацинты звучал звонко и безмятежно. — Знаете, с моими доходами мне бы нипочем не купить такое прекрасное платье.
— А что ты дала ей взамен?
Я почти добралась до угла замка.
— Подожди, кто это?
Ну, разрази меня Луг, я влипла. Потребовалось все мое самообладание, чтобы не оглянуться.
— Эй, как тебя зовут?
Нет, не отвечу.
Я добралась до угла и вцепилась в стену, как будто едва могла двигаться. А потом завернула за угол.
Едва скрывшись из виду, я бросилась бежать.
На этой стороне замка было полно полей и фруктовых садов, которые кормили богатых и давали укрытие отчаявшимся. Я направилась прямиком к кукурузному полю. Ярко-зеленые стебли достигали двенадцати футов в высоту, листья были гуще, чем у людской кукурузы, так что растения больше смахивали на пальмы.
Добравшись до поля, я сразу присела на корточки. Теперь я почти ползла, стараясь не потревожить ни одного стебля.
Сады примыкали к задам замка — то есть к той части, где остались мои вещи. Мне просто нужно добраться до дальнего конца поля, и дело в шляпе.
Зазвучали чьи-то голоса, небо озарила вспышка.
Поисковые искры.
— Черт, — выдавила я.
Никто не стал бы прилагать столько усилий, если бы просто хотел дружески поболтать о моем выборе профессии. Все знали, что я сыграла определенную роль в гибели Андерхилла, хоть я сама понятия не имела, что именно я натворила. Такого повода Адэр ждала всю мою жизнь — повода от меня избавиться.
Поисковые искры начали падать, я проследила взглядом за их траекторией. Если такая искра на кого-нибудь попадала — тот начинал светиться с головы до ног. Если Каллик превратится в ходящую неоновую палочку, ей отсюда не выбраться, потому что она сможет осветить собой целую комнату.
У основания стеблей земля была мягкой и рыхлой. Перевернувшись на спину, я зачерпнула грязь и стала втирать ее в тело, в ноги, в руки.
Секунды. У меня осталось всего несколько секунд, и я спешила как могла, стараясь в то же время не потревожить кукурузу и не выдать свое укрытие.
Цинт пришла бы в ярость. Она ненавидела грязь на одежде. Я сдержала смех, измазав толстым слоем грязи шею и лицо, а потом подогнула под себя руки.
Это было безумие. Просто безумие.
Я оставила открытым один глаз, чтобы наблюдать.
Поисковые искры порхали вокруг меня, одна приземлилась на мой покрытый грязью живот.
Я не смела дышать. Но яркий синий свет через несколько секунд погас, не проникнув сквозь мою защиту.
— В кукурузе ее нет, — сказал грубый голос.
— Тогда проверь южную границу леса. И поговори со вчерашним Неблагим гвардейцем.
Я снова застыла.
Они собирались туда, где похоронена мама, и они знали, что Фаолан за мной следил. Допрашивал меня. Они могли узнать об этом только в одном случае: если уже за мной наблюдали. Брес, должно быть, натравил их на меня. Тогда почему мне вообще позволили гулять на свободе?
