Рам сделал глубокий вдох, успокаиваясь. До Шеридана он доберётся потом, а сейчас нужно увести людей из-под вероятного удара.
— Я решу проблему, — сообщил он напряжённо смотрящей на него Заре.
Взяв шлем, Костас вышел из-за стола и остановился, вспомнив свой опыт общения с толпой аборигенов. Нужен тот, кто умеет управлять чёртовыми эмпатами.
Рам оглядел непривычно-серьёзную идиллийку. По идее, будучи мэром, она должна была научиться руководить людьми. И кто-кто, а она куда лучше Костаса знает и понимает своих соплеменников.
“Хоть какая-то польза от этой куклы”, — подумал Костас.
— Поедете со мной, — бросил он Ароре, надевая шлем.
К его немалому облегчению, та не стала толкать речи, а коротко кивнула и последовала за ним.
В дежурке Рам столкнулся с вернувшейся Ракшей.
— Давай за руль, — скомандовал он, не дав девушке и рта раскрыть. — К пятому ВОПу.
Планета Идиллия. Зелар, пригород
Работа военных строителей Союза внушала уважение. К моменту, когда репликанты добрались до окраины Зелара, инженерно-строительные части оккупантов уже успели отрыть разветвлённую сеть окопов, оснащённую стандартными бронеколпаками ДОТов и автоматическими огневыми точками, раскинуть сеть минных полей и растянуть проволочные заграждения. И приступить к возведению полноценных взводных опорных пунктов, сеть которых превратит город в крепость.
Работали строители чётко, без единой заминки. Экскаватор отрывал котлован, специальная машина уплотняла почву, вбивала сваи, тут же из подъехавшей бетономешалки лился быстрозастывающий раствор и в готовый фундамент устанавливался модуль укрепления.
Наблюдающий за ними Чимбик наносил положение точки на карту такблока, зная, что уже следующим утром здесь ничего не будет указывать на присутствие вражеского укрепления. Всё тщательно замаскируют, так, что даже пройдись кто случайный по крыше бункера — не догадается, что у него под ногами.
Солдаты противника тоже не расслаблялись. Из окопов без нужды никто не высовывался, лишь дроны да моторизованные патрули на бронемашинах сновали по окрестностям.
Но Чимбик знал, что прорехи во вражеской обороне, дающее репликантам возможность находиться в трёх сотнях метров от первой линии, просуществуют недолго. С каждым часом плотность патрулей и постов-”секретов” будет возрастать. Враг изучит территорию, раскинет сеть датчиков, заминирует наиболее вероятные пути подхода развед-диверсионных групп, оптимизирует маршрут патрулей и даже репликантам придётся из шкуры вывернуться, чтобы проникнуть в город.
А значит, надо максимально затруднить противнику возведение укреплений.
— Сверчок, принимай, — скомандовал сержант, отправляя связисту данные со своего такблока.
Как и при высадке на “Иллюзию”, разведчики использовали проводную связь.
— Принял, отправляю, — отозвался Сверчок.
Станция связи “выстрелила” сжатым пакетом информации, не поддающимся перехвату и пеленгации. После того, как враг уничтожил все спутники и высотные беспилотники связи Доминиона, до которых смог дотянуться, оставив от единой информационной сети жалкие ошмётки, сообщение со штабом разведгруппы поддерживали только таким способом. Теперь информацию примет один из уцелевших высотных дронов в пространстве, контролируемом ПВО Доминиона, и переправит в штаб. А там уже примут решение, которое определит дальнейшие действия разведчиков.
Ответ пришёл быстро. Ожидать удар дронов-камикадзе, доложить о результатах.
Чимбик мысленно согласился с выбором средства атаки. Пока ПВО врага достаточно “рыхлое”, летучие роботы эффективней ракет, пусть и несут меньший заряд взрывчатки. Они маневренны, их интеллект позволяет самостоятельно определять приоритетность целей, уклоняться от ПВО и истребителей врага. Низкая — по сравнению с гиперзвуковыми ракетами, — скорость дронов обеспечивает лучшую маневренность по горизонтали, что важно при штурме наземных целей. И главное — способны атаковать малоразмерные движущиеся цели. Такие, как инженерно-строительная техника, потеря которой осложнит возведение укреплений.
Теперь разведчикам предстояло ждать около часа, пока дроны доберуться до Зелара. И то при условии, что те не отклонятся от маршрута, уворачиваясь от ПВО союзовцев.
— Садж, — окликнул его Блайз. — Дворняги.
Чимбик повернулся к сектору наблюдения брата и увидел толпу штатских, идущих к ВОПу под конвоем киборгов. Сначала сержант решил, что их гонят на работы, но затем заметил в толпе множество женщин и детей.
Вспомнив методы “работы” Консорциума, сержант напрягся. Ничего хорошего появление гражданских не сулило.
Память услужливо подсунула разного рода “воспитательные мероприятия”, с помощью которых Консорциум добивался подчинения бунтовщиков. Показательный расстрел; закапывание живьём; “фильтрационный лагерь”, в котором жёны и дети восставших рабочих умирали от голода — всё то, зачем ещё год назад Чимбик наблюдал с холодным равнодушием, воспринимая как нечто обыденное.
Насколько же простой и понятной была его жизнь тогда. И насколько пустой…
Киборги подогнали гражданских к возводимому укреплению и киборги выстроили людей в цепь.
“Живой щит” — понял Чимбик.
Раньше подобное зрелище не вызывало у сержанта особых эмоций. Человеческая плоть — слабое заграждение от пуль, куда эффективней бетонные блоки, древо-земляные укрепления или обыкновенные мешки с песком. Женщины и дети для Чимбика были всего лишь дворнягами разных социальных групп, одинаково ничего не значащих для репликантов.
Когда всё успело так перемениться?
Глядя на идиллийцев, сержант видел не живые единицы, не досадную помеху, а людей. Таких же, как Эйнджела, Талика, Схема… Людей ставших ему почти столь же близкими, как родное отделение. Людей, для которых он и его братья были чем-то большим, чем эффективная боевая единица, или ценный ресурс. Кем-то большим.
А ещё Чимбик видел будущее, которое ждёт его близких, если Консорциум получит Идиллию. Если он и его братья не сумеют защитить планету.
— Теперь я осознал, почему нас учили использовать женщин и детей для воздействия на противника, — сипло признался Брауни.
Остальные репликанты согласно кивнули.
До прибытия на Идиллию в их образе мира попросту не было беззащитных близких. Только братья, функция которых — убивать и умирать.
Идиллия подарила искусственным солдатам возможность взглянуть на жизнь с другой стороны. И теперь настала очередь репликантов посмотреть в глаза бездушным монстрам по ту сторону линии фронта.
— Что делаем, садж?
Глядя на “живой щит”, сержант отчётливо вспомнил минус дронов-камикадзе: в отличии от продвинутого интеллекта ударного беспилотника, дрон не придаёт значения присутствию штатских. Робот-самоубийца должен быть максимально дешёвым, поэтому при его создании экономили на всём, в том числе и программном обеспечении. В конце-концов, есть оператор ведущей машины стаи, обученный реагировать на нештатные ситуации. Но при потере контакта с центром управления дроны действуют по заложенной программе. И сейчас, попав в зону действия “глушилок”, они продолжат выполнять полученную задачу.
