чтобы не замерзнуть, прошлась несколько раз туда и обратно по тропинке. Через пару минут на базе поднялся страшный переполох, некоторые студенты рванули в сторону раскопа. Вскоре воздух пронзили вопли.
– Зовите начальника базы, хватит галдеть! – послышался гневный окрик.
Предчувствие беды переполнило меня. Я направилась к ярким отблескам карманных фонариков, ощущая нехватку дыхания. Пульс замедлился или мне, по крайней мере, так казалось. На скамейке около сторожевого домика сидел Артем, и лицо его было бледным даже при свете фонаря. Он наклонился и что-то стал чертить палкой на земле. Я прошла мимо него, направляясь к общей толпе, но Артем остановил меня со словами:
– Не ходи туда. Не стоит.
Я заметила, что он не смотрит ни на меня, ни на свой рисунок. Глаза его оставались неподвижными и были устремлены вдаль. На брюках у Артема тлела искорка от сигареты, но он не замечал этого.
– Что произошло?
– Профессор в раскопе расшибся. Кажется, насмерть, – заикаясь, вперемешку со слезами, пробормотал Артем.
– Как?!
– Упал в яму, когда шел проверять территорию. А там… камень лежал. Он об него головой…
– Ты был там? – я посмотрела в сторону скопившегося народа.
– Я его нашел, – уже не стесняясь моего присутствия, разрыдался парень. – Пошел искать в раскоп мастерок. А он там лежит…
У меня намокли глаза. Я присела рядом с Артемом и погладила его по спине. Прощай тайны. Никто, кроме Бориса Глебовича, не верил в легенды моего рода, не поверят в них и сейчас. Кем стал для меня этот человек, долгое время запрещающий себе верить в чудеса потустороннего мира? Может быть, тем самым соратником, как он называл своих товарищей-археологов, с которыми объездил полмира? Так нечестно!
– Мне не поверили, – опустил голову Артем. – Но я, правда, видел!
– Расскажи мне, – похолодела я от ужаса, – что ты видел?
– Ты тоже намекнешь на мое больное воображение. Разве не так?
– Не так. Скажи, мне, на самом деле, важно знать.
Артем еще раз провел палкой по рисунку и ответил:
– На теле старика лежали открытые карманные часы на цепочке. И они громко тикали. Показалось даже, что это те самые часы, которые мне мешали спать. Когда я вернулся с археологами, они исчезли.
– Их украли, – с уверенностью отрезала я. – Тебе не поверили, потому что больше никто не мог подтвердить твои слова.
– Знаешь, – шепотом начал Артем, оглядываясь вокруг, – мне кажется, что профессора убили! Ударили этим самым камнем по голове, а потом подбросили тело в раскоп.
– Почему ты так считаешь? – изумилась я. – И кому нужна эта смерть?
– Когда я подходил к яме, то обратил внимание на циферблат черного цвета. Вот он, – Артем фонариком посветил на рисунок, начерченный им ранее. Стрелки указывали на цифры три и девять. Ты веришь мне?
В моих воспоминаниях промелькнули тексты протоколов. «Длинник раны ориентирован на 3 и 9 условного циферблата часов…»
Глава 10
Внезапная смерть профессора потрясла всех. Еще вчера он шутил со студентами, грозился оставить без зачета по практике, здоровался за руку с учеными и делился со мной легендами о медных ведьмах, а сегодня его тело увозит машина скорой помощи. Смерть поражает, она способна за одно мгновение оставить человека в океане прошлого. Но не покидала меня мысль, что профессор погиб из-за нашего расследования, слишком уж близко мы оказались у разгадки тайны.
Черные часы работали по старому сценарию. Никто, кроме меня и Артема, не сомневался в том, что Борис Глебович стал жертвой несчастного случая. Прибывшая полиция провела следственный эксперимент, но всем своим видом сотрудники продемонстрировали, что не желают разбираться в произошедшем. Даже допросы были формальными. Старый преподаватель погиб по собственной неосмотрительности. Доказательств убийства нет. Значит, и состава преступления тоже нет.
Я думала, что после случившегося мне станет больно жить, ведь со мной остались только недосказанные версии и ряд случайных смертей. Но нет. Проснувшись с утра, я ощутила, что с головой окунулась в ледяные воды равнодушия. Хорошо ли это? Я не знала. Наверное, когда жизнь летит под откос, опаснее горечи и слез может быть лишь безразличие.
Практика завершалась через пять дней, но из-за чрезвычайного происшествия на базе и отсутствия куратора нас распустили по домам. Команду от нашего института вызвался сопроводить приятель Бориса Глебовича, ученый-искусствовед. Когда мы выехали, он стал рассказывать историю основания Казани, чтобы отвлечь нас от невеселых мыслей. Я слышала его речь обрывками, сквозь охватывающую меня дремоту.
– Нелька, – послышался шепот над моим ухом. Я, нехотя, открыла воспаленные от усталости глаза и увидела Ольгу. Она пододвинулась ближе ко мне.
– Что такое? – проворчала я сонным голосом.
– Тебе не кажется, что у Артема совсем крыша поехала?
– С чего ты так решила? – недовольно пробурчала я, пытаясь вытащить из рюкзака бутылку с водой. За три часа пути горло совсем пересохло.
– Он вчера весь вечер доказывал мне, что Бориса убили! Про часы какие-то все время вспоминал. А сегодня бродил возле полицейских, просил их начать расследование. Это ли не странно?
– Темно и страшно было. Еще и не такое почудится в темноте. Да и не забывай, что именно он нашел тело. Накрыло парня, – неожиданно для себя вступилась я за него. Но, черт возьми, какое мне дело до их сумасшедшей семейки?
Наверное, меня покоряла смелость и открытость Артема. Да, в отличие от меня, у него хватало духа что-то доказывать, добиваться правды. Я была уверена в том, что профессор не мог погибнуть случайно, но промолчала, соглашаясь с выводами других. В конце концов, даже если бы мы стали утверждать одно и то же, вывод бы следовал один: «наблюдаются галлюцинации, как следствие шока». Именно так говорили обо всех свидетелях, заметивших черные часы на месте преступления.
– Неважно, из-за чего он так себя ведет, я сейчас не про это, – искоса взглянула на спящего Артема Ольга. – Не натворил бы чего по глупости. У тебя есть телефон его брата? Надо рассказать ему обо всем, а там пусть сами решают.
Я вздохнула и не нашла оправданий, почему мне не хочется звонить. Ольга дает дельный совет, не стоит оставлять нашего товарища без присмотра. С минуту помолчав, я достала мобильник. Номер у меня был сохранен на «всякий случай».
– Думаю, ты права. Лучше предупредить Марка.
Он не удивился в ответ на звонок и сразу взволнованным голосом спросил:
– Что-то с Темой?
– Я не могу сейчас все объяснить, мы едем в автобусе. Нет, вы не переживайте, с ним все хорошо. У нас в лагере беда. Профессор погиб.
– Не понял. Как погиб? – опешил Марк.
– Несчастный случай, – я повернула голову и, убедившись, что Артем спит, продолжила. – Наверное, вам стоит приехать, встретить брата. Мы переживаем за него. Он слишком остро отреагировал.
– Сколько осталось ехать?
– Около четырех часов.
– Ясно. Не говори ему, что звонила мне. И когда будете подъезжать, набери еще раз.
– Ладно, – оторопела я от его бесцеремонности и больше ничего не успела сказать. Меня прервали на полуслове короткие гудки.
– Приедет? – спросила Ольга, достав из кармана шоколадку. – Кстати, откуда у тебя номер Марка?
– Да, приедет, – я откинулась на спинку
