Ты этого хочешь? — удивился он.
— Нет, но ведь вам не интересны мои желания. Всё равно сделаете так, как задумали. У меня нет возможностей противостоять вам. Я не управляю лифтами в Ледяном пике, не владею магией, не имею влияния на Единую Службу Договоров и не вхожу в свиту владыки. Ваша игра идёт в одни ворота. Не слишком большое достижение — победить, имея столько преимуществ.
— Когда же, по-твоему, я отпраздную победу? После подписания Договора?
— Или немного позже. Какая разница? Для меня радости от такой победы было бы мало. Думаете, если я не нашла сил возражать перед владыкой, то все пути отступления отрезаны? Ошибаетесь.
Без особой осторожности я отодрала от платья брошку и припечатала её к пиджаку Петергрэма.
Он не остановил меня, когда я уходила, и танцевать вместе нам не пришлось (очень хорошо, иначе чьи-то ноги топтала бы я, причём вовсе не случайно). Беатрисиа тоже сделала вид, что у них с Ульваром случилась милая дружеская беседа, улыбнулась мне и растворилась среди людей.
— Прости, не знала, что делать, — были мои первые слова.
— Это ты прости. Что-то сделать должен был я, — помотал головой Ульвар. — Сейчас не вышло, но мы с Петергрэмом обязательно встретимся.
— Не надо!
— Иначе не может быть. Считай, что я уже записан на приём завтра.
— Тогда обещай, что мы пойдём вместе. Я повторю, что выбрала тебя. Как тогда, с Джоранбрамом.
— Не уверен, что это поможет.
— Но попробовать стоит. Обещай, Ульвар!
Он колебался и пришлось дёрнуть его за рукав, чтобы получить неохотный кивок. За безобидной внешностью Ульвара всё-таки скрывался демон, и я не знала, что творилось в его душе после унизительного пинка от Петергрэма. Ещё и Беатрисиа вмешалась, хотя ей я была благодарна за отсрочку.
Начальника службы безопасности уже не было в зале. Аланстар после танца с Антаниэттой тоже направился к выходу. На сегодня у него была запланирована большая программа.
А вот мой праздник оказался безнадёжно испорчен.
Радости не принёс даже грандиозный фейерверк, озаривший вечером небо над столицей тысячами разноцветных шаров-взрывов.
Попытка пригласить Ульвара на ночь не увенчалась успехом. Он верно истолковал моё предложение и покачал головой:
— Не нужно за мной присматривать, Нели. Наша первая ночь должна быть другой. Я уже взрослый мальчик, что бы там некоторые ни думали.
Тем не менее утром я первым делом позвонила ему и, не получив ответа, засобиралась на работу в ускоренном темпе.
Сегодня здание Ледяного пика, не в пример вчерашнему дню, пустовало. Ульвара на месте не оказалось, его телефон по-прежнему не отвечал. Полная тревожных предчувствий я отправилась по ставшему привычным маршруту — к кабинету начальника службы безопасности.
— Если ищешь Ульвара, то опоздала, — томно протянула Беатрисиа, сосредоточенно подправляя маникюр на левом мизинце.
Сердце упало. Подозревала ведь, что Ульвар не выполнит обещание, данное с такой неохотой!
— Он у Петергрэма? — спросила я, уже зная ответ.
— Зашёл шестнадцать минут назад, — с подчёркнутым безразличием откликнулась эрзарка.
— Мне тоже надо туда.
— Не получится. Петергрэма нет.
— Как так? Ты же сказала, что Ульвар у него.
— Одно другому не противоречит.
— Хватит недоговорок! Дело серьёзное.
Я в отчаянии дёрнула дверь, но она не поддалась.
— Дерзко, — оценила Беатрисиа.
— Пожалуйста! — взмолилась я. — Мне нужно быть там. Поговорить с Петергрэмом.
Секретарша закатила глаза, лениво встала и коснулась пальцем пластины возле дверной ручки. Я ринулась вперёд и замерла на пороге. Кабинет высшего эрзара действительно был пуст.
— Разве я когда-нибудь тебя обманывала? — с укором спросила Беатрисиа.
— Где же они?
— В недоступном нам месте. Прекрати паниковать. Поединка не будет.
— Откуда ты знаешь?
— Петергрэм обещал. Он всегда держит слово. А Ульвару нужен урок, который он получит и без поединка.
— Да кто ты такая, чтобы решать, что нужно Ульвару? — вспылила я.
— Старшая, — Беатрисия смотрела на меня скорее с сочувствием, чем с раздражением. — Потому имею право судить. Ульвар младший, и он зашёл слишком далеко. Не вмешивайся. То, что происходит сейчас, касается только эрзаров.
— Ладно, я поняла. Но мои интересы здесь тоже есть. Надо разобраться с посягательствами Петергрэма.
— Опять выбираешь неверные слова, — упрекнула Беатрисиа. — Он представил тебя как будущую спутницу перед людьми и семьёй. Это большая честь.
Она говорила так искренне, без тени насмешки, что у меня язык не повернулся ответить колкостью. Эрзарка верила в свои слова.
— Будущая. Пока ещё будущая спутница, — только и промолвила я, уходя.
На одиннадцатом этаже в лифт, несущий меня наверх, зашёл Линардариас и широко заулыбался:
— Вот так сюрприз, Нели. Слышал новость о выборе Петергрэма, но не успел вас поздравить. Снова.
Я оценила последнее уточнение и усмехнулась:
— Хорошо, что не называете выбор моим.
— Вы показались мне девушкой, не склонной к резким переменам в пользу выгоды. Полагаю, Грэм проявил настойчивость. Это в его духе.
— Мы с ним вряд ли найдём общий язык.
— Как знать, — Линардариас пожал плечами. — Не сочтите за стариковское ворчание, но я был свидетелем разных историй.
— А участником?
— И без этого не обошлось.
— Скажите... — я помялась, поскольку тема была деликатной, а судьба Ульвара и нашего с ним Договора неопределённой. Однако разведать обстановку имело смысл. — Что бы вы ответили, попроси я о помощи?
Линардариас посерьёзнел:
— Боюсь, что в данном случае я бессилен. Не смотрите на мой ранг. Он не всегда имеет значение. Среди высших эрзаров существует своя иерархия, и Петергрэм занимает в ней особое место. У него давно не было спутницы. Сейчас, когда она должна появиться, никто в клане не станет чинить ему препятствий. Разве что один младший, который тоже наверняка образумится. Вы понимаете меня?
— После вчерашнего представления Петергрэм — мой единственный вариант в "Наднебесье", — озвучила я то, о чём я успела догадаться.
Возмущение и обида на несправедливый поворот судьбы мешались со страхом за Ульвара.
— Вы умная девушка, — кивнул Линардариас. — Мне искренне жаль, если Петергрэм причиняет вам неудобства или вы по личным причинам не хотите видеть его своим партнёром. Многие на вашем месте были бы счастливы.
— Видимо, он стремится сделать не счастливой кого-то, а несчастной меня, — горько заключила я.
— Вот уж сомневаюсь.
— Тогда
