Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
приглушёнными голосами, время от времени поглядывая на роскошные карманные часы и улыбаясь другим парам и тройкам, которые встречались им на пути, улыбкой, которая исчезала с их губ в ту же секунду, когда они расходились. Разодетые в элегантные рубашки мужчины, лица которых не внушали доверия, поскольку их выражения были надменными и вместе с тем плутоватыми. Женщины, нарядившиеся в платья с турнюрами и длинными шлейфами, которые тянулись позади них, словно щупальца медузы, и глядящие одна на другую либо застенчиво, прикрываясь веерами, либо дерзко – из-под полей огромных шляп.
Кто-то чуть не врезался в Ариэль, толкая перед собой маленькую тележку. На ней стоял открытый сундук, внутри которого поверх опилок аккуратно лежали ружья. Она вспомнила, что в своё первое путешествие на сушу видела, как дворцовая стража носила их при себе, демонстрировала их и при случае из них стреляла. Мушкеты, на концы стволов которых были насажены штыки, в бою не знающие жалости, чёрные и блестящие, были смазаны ружейным маслом совсем недавно.
Пока Ариэль растерянно озиралась по сторонам, её толкнул сзади какой-то напыщенный мужчина с румяными щеками и слабым зрением. Он прошагал мимо неё, даже не извинившись. Следом за ним шёл слуга, который нёс в руках предмет, очень похожий на сундучок с золотом.
«Что здесь происходит?»
Тирулия была сонным маленьким королевством, а этот прибрежный замок считался неофициальной столицей его наиболее беззаботного, пасторального района. У Эрика не было реальных полномочий. Его родители были всё ещё живы и бодро правили страной (по крайней мере, так было во время её последнего визита сюда). Юноша не испытывал особого желания взять на себя роль правителя. Его истинной страстью являлось мореплавание. Он был молод, полон энтузиазма, любил музыку, море и ветер, трепавший его волосы, – те же самые вещи, которые любила она, только перенесённые в декорации, предлагаемые Миром Суши.
В этом дворце больше не ощущалось присутствие принца. Он казался... чужим.
Ариэль в растерянности пыталась подстроиться под изменения и продолжать идти, не удивляясь тому, что, по всей видимости, стало для этого места новой нормой.
Когда мимо неё прошла прачка, обзор которой загораживала гора свежевысушенного белья, торчащего из корзины, словно распустившаяся актиния, Ариэль схватила парочку вещей, лежавших сверху. Девушка понесла их перед собой так осторожно, словно это был сундук золота, и никто даже не взглянул на неё.
«Я становлюсь такой же хитрой, как люди. И как быстро!» – с лёгкой иронией подумала она, заходя в ближайшую к ней комнату...
...И сразу прячась позади шифоньера.
Внутри помещения, стоя неподвижно и негромко задавая лакею сдержанно-суровый нагоняй – из тех, которые по-настоящему умеют устраивать только бретландцы, – находился Гримсби, личный слуга Эрика и его главный приближённый.
Он, как и русалка, ничуть не постарел со дня их последней встречи. Но, возможно, причина крылась в том, что, когда произошло их знакомство, он уже был немолод и его внешности оставалось претерпеть не так много изменений до финальной метаморфозы бренного человеческого тела. Но вот голубые глаза мужчины теперь выглядели более усталыми – в этом между ним и морской царицей также прослеживалось сходство.
Закончив отчитывать лакея, он выпроводил его из комнаты, красного как рак и сконфуженного. После чего медленным и твёрдым шагом направился вниз, в холл. Жизнь этого изменившегося замка бурлила вокруг Гримсби: слуги, слуги прибывших с визитом вельмож, сами вельможи, прибывшие с визитом, мужчины и женщины, у которых денег куры не клюют... И, хотя он и был истинным бретландцем, редко демонстрирующим свои чувства, Ариэль могла видеть, какое ему приходилось прикладывать усилие, чтобы не окинуть происходящее осуждающим взглядом своих ясных, но усталых глаз. Он двигался, словно пастух, гонящий стадо гребневиков через стаю быстроплавающих гольянов, которого те и не впечатляли, и не пугали, лишь едва касаясь его мыслей.
Внезапно Ариэль поймала себя на том, что крепко схватила руками подол платья, почти как прилежная ученица.
Как бы ей хотелось подойти к нему! Гримсби отнёсся к ней с невероятной добротой за тот краткий отрезок времени, что она провела на суше. Он деликатно поправлял девушку, когда та делала ошибки, молчаливо показывая, как пользоваться той или иной вещью, на своём примере, вместо того, чтобы критиковать её вслух при всех.
Ей хотелось взять его за руку, отвести в сторону и узнать, в чём дело. Почему он выглядит расстроенным? Что изменилось? Это имеет какое-то отношение к происходящему в замке?
Но... даже если бы ей и удалось остаться с ним наедине... они бы всё равно не смогли поговорить.
Ведь она не могла говорить.
И Ариэль сильно сомневалась в том, что Гримсби смог бы понять язык жестов, созданный на основе древнего и к тому же чужого для него языка.
Она увидела, как дворецкий покинул комнату, затерявшись среди множества юбок и сюртуков, снующих туда-сюда по коридору и спешащих из одного помещения дворца в другое. И что-то сжалось внутри её. Она и этот пожилой мужчина могли быть значимы друг для друга, сложись жизнь иначе.
Ариэль сделала глубокий вдох, чтобы сбросить тяжесть, камнем лежащую на её сердце.
Перед морской царицей стояла важная задача. Она прибыла сюда, чтобы отыскать отца. Со всем прочим она будет разбираться после, если вообще будет. А сейчас ей нужно сообразить, в какой из комнат замка Тритона держат узником.
«Подумай логически», – мысленно обратилась она к самой себе. Чайки сказали ей, что видели, как Урсула наряжалась и прихорашивалась, разговаривая с царём. Ощущая тошноту, девушка признала очевидное: морская ведьма под личиной земной девушки по имени Ванесса вышла замуж за Эрика, и это означало, что эти двое жили в королевской башне, либо деля одни покои, либо имея соседние комнаты. Ариэль было известно, где находится эта башня.
Распрямившись, она выставила руки чуть вперёд, держа присвоенное чистое бельё. Девушка попыталась придать своему лицу такое же непроницаемое выражение, какое отличало служанок. Теперь это оказалось куда проще, чем в тот раз, когда она впервые очутилась на суше, где ей ничего больше не оставалось, кроме как смотреть по сторонам широко распахнутыми от удивления глазами, впитывая в себя невиданный новый мир и всё, что его составляло. Прежде она и не думала о впечатлении, производимом на общество. В русалочьем мире не было таких понятий, как «странный» или «иной». Ей и в голову не приходило, что люди станут обращать внимание, если она будет выделяться из общей массы и вести себя как-то необычно.
Она отогнала эту неспешную, словно моллюск, и неуместную мысль
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
