Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
Якоб поворачивается к Жанне:
– Ты что-нибудь поняла из того, что он сказал?
– Нет.
– Просто проверяю.
– Дайте мне вымыться, и я все расскажу. А ты, крестьянка, отвернись.
– С удовольствием, монах.
Неожиданно для себя Вильям расхохотался.
Вымывшись, он уселся на бережку рядом с Якобом и Жанной и рассказал им про то, как его изгнали из монастыря Сен-Мартин.
– Ты разбил каменную скамью голыми руками? – переспросила Жанна. – В самом деле? В самом-самом деле?
А потом про свое странствие через лес Мальзербе.
– Их головы взорвались? Не может быть! Хотя на тебе было столько крови…
Когда он дошел до той части, в которой рассказывалось про оторванную ослиную ногу, они, перебивая друг друга, хором воскликнули:
– Что? Нет! В самом деле? Этого не может быть!
Но Вильям поклялся, что это правда.
И, слушая его рассказ, Жанна задумалась. Глубоко.
Закончив повествование, Вильям обернулся к Якобу:
– Вот моя история. А ты как очутился тут, мой добрый еврей?
– Ну, мой добрый христианин, – отвечал Якоб под одобрительную усмешку Жанны, – я здесь из-за пожара.
И Якоб рассказал Вильяму свою историю, которую уже знала Жанна. Вильяма она не столько напугала, сколько разгневала.
– Ты знаешь, где живут эти христианские мальчишки? Давай разыщем их. Я им ноги-руки оборву!
Но Якоб сказал:
– Нет. Я уверен, что ты можешь. Но лучше не надо. Потом он рассказал, как потерялись его родители, и как он нашел мясника под обломками стены, и как он исцелил его голову тысячелистником.
– И рана тут же закрылась? – подивился Вильям.
– Не тут же, а пока я читал первые стихи Шма. Жанна лихорадочно соображала.
Оба юноши повернулись к ней.
– Ну, – сказал Вильям. – А ты расскажешь, почему ты здесь?
– И может, про эту твою собаку? – добавил Якоб.
До сих пор Гвенфорт спала на солнышке, но теперь она встала, отряхнулась и потрусила к Жанне. Борзая зевнула, показав длинный язык в разверстой пасти, потом отряхнулась, села и поглядела на Жанну, словно тоже хотела услышать рассказ.
С миг Жанна размышляла об историях, которые только что услышала. Потом притянула к себе на колени голову Гвенфорт и стала поглаживать медное пятнышко на морде.
Ее простонародный выговор очень подходил к бесхитростной истории. Юноши сели, охватив колени руками и глядя на девчушку, гладящую огромную собаку. И слушали. Она рассказала им все, что вы уже тут слышали. Включая свои видения.
Потому как она поняла: если ей грозила смерть от костра за колдовство, то и им тоже.
Когда она рассказала, как увидела борзую на могиле Гвенфорт, оба юноши как по команде поглядели на белую борзую. Внезапно Вильям прошептал:
– Эй, Брутус.
Дети уставились на него, но он смотрел только на собаку, которая спокойно лежала у ног Жанны.
– Эй, Кассандра! Фидо! Вестон! Элси!
Уши собаки чуть дрожали при звуках каждой клички, но она продолжала лежать. Наконец Вильям сказал:
– Гвенфорт!
Борзая настороженно села и вопросительно взглянула на него.
– Это странно… – прошептал Якоб.
– Это больше чем странно, – сказал Вильям, – это чудо.
– А затем на поляну выбежали рыцари, – сказала Жанна, – те, что потом схватили меня.
– И притащили тебя в трактир, – заключил Вильям. – Так что, теперь ты со своей борзой отправишься домой?
Жанна заколебалась.
– Я… я не думаю.
– Почему?
– Люди в деревне. Они не поймут.
– Но твои родители?
– Тоже не поймут.
При воспоминании о выражении их лиц в тот, самый последний, миг ее охватила дурнота, словно она выпила кружку скисшего молока. Юноши сидели молча. Деревья поскрипывали под утренним ветром. Наконец Якоб сказал:
– Что ж, ты можешь, если захочешь, пойти со мной в Сен-Дени.
– Сен-Дени? – воскликнул Вильям. – Господи, ах ты, осел!
Якоб и Жанна одновременно мигнули и уставились на Вильяма.
– Что?
– Господи! Осел! Осел! – твердил Вильям.
Якоб начал хихикать.
– Что-что? Ну-ка повтори!
– О боже! О, мой осел! – воззвал Вильям, вскакивая на ноги. – Что вы с ним сделали?
Теперь уже хихикала и Жанна.
– Что с тобой, – с трудом выговорила она, – о чем это ты?
– Мой ослик! Где мой ослик?
Смех Жанны и Якоба начал стихать.
Жанна сказала:
– Какой ослик?
Вильям хлопнул себя по лбу здоровенной ладонью:
– Ах я осел! Оставил своего осла в трактире!
Жанна и Якоб вновь разразились смехом.
Но Вильям не смеялся.
– Мы должны забрать его оттуда.
– Что? – сказал Якоб, и в тот же миг Жанна в точности тем же тоном сказала:
– Что?
– Мой ослик навьючен двумя мешками книг для Сен-Дени. Потому что туда иду и я! Да, в Сен-Дени, к аббату Хуберту. Но сначала мы должны забрать книги, а потом все вместе пойдем в Сен-Дени!
Но Жанна замотала головой:
– Я туда ни ногой! Рыцари-то пришли как раз из Сен-Дени. Они туда и собирались меня увести. К Микеланджело ди Болонье.
Внезапно лицо Вильяма приняло выражение, прежде ни Жанной, ни Якобом не виданное. Он сказал:
– Это плохо.
– О чем это вы? – спросил Якоб.
Вильям объяснил:
– Микеланджело ди Болонья – самый злобный монах во всей Франции. Жирен, красен и ужасен. Так про него говорят. Говорят, он даже больше, чем я. И свирепей голодного медведя.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
