Нина украдкой посмотрела на него. Он лежал на спине поверх покрывала, одетый лишь в темно-синие шелковые пижамные штаны. Загорелая, с черными завитками волос грудь притягивала к себе взгляд.
Нина осторожно приподнялась на локте и подперла голову рукой. Ее мягкие, соломенного цвета волосы каскадом упали вниз.
Она знала точно, что любит Лоренцо Бьяччи. Вероятно, сейчас ей дарован тот единственный момент, когда она может целиком отдаться этому чудесному ощущению. Он спит и не сверлит ее пристальным взглядом, отчего она вся напрягается.
Волосы у него на голове высохли и теперь красивыми завитками обрамляли лицо. Он был прекраснее тех скульптур, которые коллекционировала его мать. Античные боги с радостью приняли бы его в свой сонм.
Нина робко протянула руку и кончиками пальцев взяла один локон. Волосы были мягкими, как шелк. Ей хотелось запустить руки в темные кудри, зарыться в них лицом и ощутить их аромат.
Почему бы этого не сделать? Он ведь крепко спит. Нина с закрытыми глазами коснулась губами волос. Они, как она и ожидала, оказались теплыми, сладко пахнущими, мягкими и упругими.
Лоренцо что-то пробормотал, но не проснулся. Нина, не в состоянии больше сдерживаться, положила ладонь ему на грудь и стала нежно гладить, наслаждаясь теплом, исходящим от его тела.
Он дышал глубоко и ровно, и она сделала то, что подсказывало ей сердце, — с упоением прижалась губами к его груди.
Чувственное возбуждение, которое она при этом испытала, было так велико, что у нее закружилась голова, а руки и ноги отяжелели. Ей и этого показалось мало, и она осторожно коснулась кончиком языка волос на груди Лоренцо. Он тихонько застонал, но не проснулся.
Нина подняла голову и шаловливо улыбнулась — она словно сорвала запретный плод, и этот дерзкий поступок взволновал ее. Но одним плодом она не насытилась — ей безумно захотелось завладеть целым садом.
Что с ней случилось с тех пор, как она приехала на Сицилию? В ней проснулась чувственность, о которой она и не подозревала. Вероятно, причина заключалась в жарком солнце и красоте этого волшебного острова. А может быть, все дело в том, что здесь ее родина.
Но сейчас она не в состоянии думать о чем-то другом — существует только Лоренцо и солнечный свет, струящийся сквозь ставни.
Нина наклонилась и поцеловала его в губы. Сердце пело, кровь весело стучала в висках, все тело содрогалось от чувственного удовольствия. Ей казалось, что она парит в воздухе подобно свободной птице.
Но ее полет происходил не в одиночестве — вместе с ней был Лоренцо, он летел рядом, побуждая набирать высоту.
Вдруг Нина почувствовала, что теряет равновесие и падает. Она открыла глаза и увидела перед собой улыбающееся лицо Лоренцо. Вид у него был сонный, но не сердитый. Его явно не обескуражили ее вольности.
— Я знал, что вы очень красивая, — тихо проговорил он и провел тыльной стороной ладони по шее Нины. Он задрал вверх ее футболку и оглядел обнаженное тело. — Я вас такой и нарисовал — жаждущей и желанной.
И он приник к ее губам.
Нина не протестовала. Зачем? Разве он не олицетворяет собой все то, что ей необходимо в жизни? Она ведь не сомневалась в его реакции на ее ласки. Слова им не нужны. Выходит, что она действительно ловкая особа, но такой она стала благодаря ему.
Она потонула в поцелуе, прижимаясь к его груди.
Он крепко держал ее в своих объятиях, как будто боялся потерять. Теплые чувственные губы Лоренцо оставляли горячие следы у нее на шее. От возбуждения Нина задыхалась.
— Лоренцо, — вымолвила она, но он прикрыл ей рот кончиками пальцев.
— Нет, bellissima, никаких вопросов. Вам не удастся отвертеться, — негромко произнес он. — Это судьба. А теперь успокойтесь, и я покажу вам, как умею любить. Я хотел этого с того момента, когда увидел вас.
Зажмурив глаза, счастливая Нина прильнула к нему.
Que sera, sera[3], промелькнуло у нее в голове. Она подчинилась пылкой страсти Лоренцо и поняла, что совсем не трудно не только получать наслаждение, но и самой его дарить. Неопытная Нина мгновенно освоила это искусство. Она касалась тела Лоренцо сквозь шелковую ткань, затем с жадностью стянула с него пижаму, и их жаркие тела слились.
Лоренцо оказался искусным любовником. Каждое его движение и прикосновение несло неизмеримое удовольствие, отчего любовь Нины распускалась, как прекрасный цветок под нежными лучами солнца.
Жар, охвативший ее, уже сжигал их обоих. Они задыхались, но не могли замедлить темпа. Ее груди налились, а соски пульсировали, и сладостная боль разливалась внизу живота. Лоренцо выискивал губами самые нежные и интимные места, приводя Нину в состояние экстаза. Нина догадывалась, что вот-вот произойдет кульминация, хотя плохо представляла себе, что это такое.
Но Лоренцо продолжал свою дразнящую игру, доводя Нину до предела возбуждения.
Наконец его тело с силой вдавилось в нее.
Она прикусила губу, чтобы не закричать от ожидаемой боли, но… боли не последовало, и страх прошел. Она вся горела и ощущала его движущуюся плоть внутри себя. Это было потрясающе: в мире существовала только одна сила — их обоюдное желание. Удовольствие разливалось скользящими плавными волнами, перерастающими в сильнейшую пульсацию. Нина утонула в этих ощущениях. Великолепное, могучее тело Лоренцо ритмично двигалось, все глубже проникая в нее, пока для них обоих не наступила разрядка. Ее мучительный стон смешался с хриплым криком Лоренцо. Он упал на пылающее жаром тело Нины, уткнувшись лицом в ее влажные волосы.
Она крепко держала его, запустив руки в густые кудри. Теперь ее ничто не могло остановить, она вольна делать с ним все, что захочет, — ведь они стали единым целым.
Первым заговорил Лоренцо — он что-то тихо пробормотал по-итальянски.
— Я не понимаю, — прошептала ему на ухо Нина.
Он приподнял голову и посмотрел на нее.
— Скоро поймешь, — с ласковой улыбкой ответил он, — когда выучишь мой родной язык.
Нина таяла от счастья. Он так сказал это, словно они будут вместе всегда.
Неожиданно за дверью раздалось грозное рычанье.
Лоренцо засмеялся и потерся носом об Нинин нос.
— Свершился мой самый страшный сон. — С этими словами он спустил ноги с кровати.
Нина со смехом смотрела, как он, голый, прошлепал к двери. Она знала, кого он сейчас впустит.
Карло пулей влетел в спальню. Лапы у него заскользили на натертом полу, и он едва не упал, но удержался и одним прыжком очутился на постели. От его тяжести Нина даже подскочила.
— Ради Бога, Карло, — вскрикнула она, когда пес кинулся на нее и стал лизать лицо. — Здесь не место для твоих ласк!
— Всей душой согласен с этим, — проворчал Лоренцо, возвращаясь к кровати.
