Распрощавшись с девочками, Николай Петрович с сыном перешли на противоположную сторону улицы и, усевшись на бревнышко, решили перекусить перед обратной дорогой. Олег достал из пакета бутерброды и бутылку нарзана, и мужчины принялись за еду.
— Воздух здесь такой, что аппетит нагоняет, — заметил Олег, откусывая очередной кусок бутерброда.
— Да, воздух тут сосновый, кажется, что им не дышишь, а пьешь его. Столько лет прошло, но я сразу вспомнил это ощущение, когда снова попал сюда. С той стороны дачи лес сосновый, раньше он подходил к самому дому, а теперь у санатория дворик появился и новые домики в нем, а сосен поубавилось. Только воздух все равно остался прежним.
— Странная какая–то получается история, — проговорил молодой Соколов, вспоминая разговор с маленькими обитательницами санатория. — Девочки явно что–то знают о нашей семье, но откуда, вот в чем вопрос? А ты, папа, как думаешь?
Николай Петрович ответил не сразу. Ему было тяжело. Только что он обрел надежду встретиться со своей тетей, и вдруг все это обернулось детской игрой, а «воскресшая» на миг Ирина опять стала тенью далекого прошлого. В бесконечно далекие годы его детства Иришка была почти девочка, и маленький Коленька воспринимал ее скорее как товарища, нежели тетю. А тот день, когда они спрятали в тайничок фотографию, навсегда запечатлелся в его памяти… Олег все воспринимал иначе — он видел в этой истории только загадку, которую следовало разгадать, и, пожалуй, не мог до конца понять чувств своего отца.
— Я боюсь новых разочарований, — наконец ответил на вопрос сына Николай Петрович.
— Давай просто и спокойно, без эмоций попробуем все разложить по полочкам. — Олег покончил с бутербродами, отодвинул бутылку нарзана. — Что мы имеем? Девочек, которые откуда–то знают о семье Соколовых и утверждают, будто держали в руках нашу старую семейную фотографию. Но ты сам мне не раз рассказывал, что про снимок знали только вы с тетей Ирой. Следовательно, человек, назвавшийся Соколовым, мог узнать о тайнике только от Ирины. Нам надо его обязательно найти и выяснить, в чем дело.
— А ты не допускаешь, что девочки выдумали всю историю целиком, и в ней вообще нет ни слова правды?
— Не допускаю. Девочки, безусловно, видели фотографию, поскольку они точно описали то, что на ней изображено. Возможно, они нашли снимок случайно, потом узнали о летчике Соколове — это совсем не сложно, ведь в Со–сновке есть школа, названная именем дедушки. В общем, первая часть рассказа вполне достоверна, что же касается самозванца: вероятно, девочки придумали историю о тетушке из Америки и выросшем Коленьке. Или на свете действительно существует твой «двойник», каким–то образом связанный с тетей Ириной.
— Тогда надо еще раз поговорить с девочками, объяснить им, как важно, чтобы они сказали правду.
— Дети верят в свои фантазии и вряд ли согласятся отказаться от них. Поверь мне, папа, как психологу. Здесь нужно найти особый подход, вывести фантазеров на чистую воду. Но поддерживать с ними связь действительно стоит. Я только одного не могу понять — куда исчезла фотография? Когда девчушка со смешными косичками побежала в комнату, она не сомневалась в том, что принесет фото. Зря я не пошел за тем субъектом, которого девочки назвали Соколовым! Впрочем, если он действительно пришел за фотографией в тот раз, то должен непременно вновь подойти к санаторию.
— Тогда будем ждать его здесь, — согласился Николай Петрович, которому на самом деле отчаянно хотелось, чтобы Ириша была жива.
Соколовы замолчали. Они продолжали сидеть на бревнышке, созерцая почти безлюдную Дачную улицу. Вот по ней неторопливо прошла женщина. Под мышкой она держала гамак, а другой рукой тащила мальчика лет пяти, который неохотно плелся за ней.
— Из леса возвращаются, — заметил Николай Петрович. — Видно, ребенка жара разморила и сосновый воздух — спит на ходу.
В сторону зверофермы поехали двое мужчин на велосипедах. Но к санаторию никто не подходил.
— Не опоздать бы на электричку. — Олег посмотрел на часы.
— Все же подождем еще немного.
— Конечно, раз ты так хочешь. А я пока схожу к санаторию, оставлю девочкам номер своего телефона. Вдруг они что–то узнают о самозванце? Связь с ними терять нельзя.
— Ты прав. Но лучше дай им мою визитку. Тебя все равно невозможно застать дома.
— Как скажешь. — Легко вскочив со своего места, молодой Соколов направился к санаторию.
Обед закончился, и насытившиеся, довольные жизнью ребята, не торопясь, выходили из столовой. Им было так хорошо, что даже шуметь не хотелось. Немного замешкавшаяся Оля заметила у штакетника рослого Олега. Он махал рукой, подзывая ее к себе.
— Постой–ка, возьми мой номер телефона. Точнее — телефон отца: если узнаешь, где можно найти того человека, который назвался Соколовым, обязательно позвони нам. Пожалуйста! Обещаешь?
Оля взяла визитку:
— Обещаю!
По пути в спальный корпус девочка достала из кармана визитку и прочитала вслух:
— Соколов Николай Петрович. Заслуженный архитектор.
Олег вернулся к отцу. Они посидели еще немного, но так и не дождались появления подозрительного субъекта в бейсболке. Они даже не подозревали, что сам почтальон внимательно следил за ними, досадуя на задержку. Зябликову так нужна была старая фотография, а из–за этих приезжих он не мог спокойно поговорить с девчонками и забрать снимок.
Вскоре отец с сыном встали с бревнышка и отправились на электричку. Вопреки всему, Николай Петрович все же верил, что однажды раздастся телефонный звонок, и он услышит в трубке голос Ириши.
ГЛАВА IX. ТРЕВОГИ И ПОДОЗРЕНИЯ
Раньше все было удивительно хорошо, но после произошедшей утром кражи мир сделался другим, и девочкам стало казаться, что их окружают преступники и злоумышленники всех мастей. Даже солнце было не таким ярким, а трава — блестящей. Оля с Катюшей давно заняли место на качелях, размещавшихся в дальнем углу санаторного двора, но не раскачивались, не смеялись — просто смотрели на лица пробегавших мимо ребят, пытаясь понять, кто же из них оказался вором.
— Как ты думаешь, кто мог это сделать? — нарушила молчание Катюша.
— Только тем и занимаюсь, но без результата. Ясно, что это не тетя Поля — если бы она обнаружила, что мы сотворили со стеной, она все сразу рассказала бы Лидии Павловне и нас бы уже выгнали из санатория! — Оля оттолкнулась ногой от земли и начала легонько раскачиваться. Качаться ей не хотелось, но она делала это для того, чтобы неизвестный злоумышленник, бродивший поблизости, не догадался о ее раздумьях. — Знаешь, я начинаю подозревать старших девочек…
— Нюру и остальных?!
— Именно.
— Что–то ты преувеличиваешь, Оленька!
— Просто анализирую факты. Помнишь, когда ночью мы искали тайник, девочки проснулись от шума, и кто–то спросил у Нюры про домового.
