— Да, Берта, — вставил я, едва оназапнулась, — я тут решил, что нужно взять вторую секретаршу — для тебя. АЭлси будет работать на меня. Позвони на биржу труда, чтобы прислали секретаршу.А с управляющим этого дома я уже поговорил — он готов передать соседнеепомещение под мой кабинет. В стенке пробьют дверь.
Берта повернулась ко мне.
— Да ты что… что…
— Что я?
Она попыталась изобразить улыбку:
— Что ты о себе возомнил?
— Я машинист, а ты пассажир. Проверь свойбилет — не пора ли тебе выходить? — Улыбнувшись, я снова закрыл дверь.
На этот раз машинка Элси молчала…
Я решил разыскать Дону Грэфтон, у которой былавторая клетка для вороны.
Жила она в весьма скромном доме. Одно времятакие дома появились во множестве — строительство стоило недорого, правда, идоход от их сдачи внаем был не больше двадцати — тридцати долларов в месяц.
Дверь открыла девушка. С такой стройнойфигуркой, как у нее, в самый раз рекламировать купальники или лыжные костюмы.Брюнетка, но не такая жгучая, как Ширли. Кожа ее была чуть розоватого оттенка,какой обычно свойствен только блондинкам.
Когда я спросил, не она ли мисс Дона Грэфтон,девушка широко улыбнулась.
— А вы, наверное, очередной журналист,интересующийся ручной вороной?
— Я действительно интересуюсь вороной,хотя и не совсем журналист. Расскажете мне о ней?
— Конечно. Заходите, пожалуйста.
Комната напоминала кукольный домик. Донапредложила мне стул и села напротив.
— Что бы вы хотели узнать?
— Где сейчас ворона?
Она рассмеялась:
— В сарае. У мистера Кеймерона ей,конечно, было гораздо лучше. Увы, моя хозяйка терпеть не может ворон. Так чтоприходится бедной птичке довольствоваться сараем.
— Как ворона попала к вам?
— Мы с Панчо старые друзья. Он проводитсо мной чуть ли не половину своей жизни. Назвали его в честь моего отца —Фрэнка Грэфтона. Ведь Фрэнк по-испански — Панчо.
— Вы знали мистера Кеймерона?
— Конечно.
— Давно?
— С детства.
— А Гарри Шарплза?
Она утвердительно кивнула.
— А Ширли Брюс?
— Знаю. Но у нас неважные отношения — мыпочти не общаемся.
— А Роберта Хокли?
— Знаю.
— Не могли бы вы рассказать о себе и онем. Она пожала плечами:
— Да о чем, собственно, рассказывать? Мойотец, Фрэнк Грэфтон, был управляющим на приисках Коры Хендрикс. Она умерла,когда я была еще совсем маленькой. Я ее не помню. Опекунами ее наследства сталимистер Кеймерон и мистер Шарплз. Года через три или четыре во время аварии нашахте погиб мой отец. Мистер Кеймерон и мистер Шарплз очень его любили и былипотрясены. Ведь именно благодаря ему их дела на приисках пошли в гору. Большуючасть прибылей они дали как раз в эти три или четыре года после смерти миссХендрикс.
— Ну а что ворона?
— Мы с ней давно дружим. Панчо не любитсидеть на месте. И вообще птице надо летать — вот мистер Кеймерон и решил нестеснять своего любимца. Я повесила для него в сарае клетку, вынула одно изстекол в оконной раме. Так что Панчо прилетает, когда хочет. Садится на крышу,каркает — зовет меня, я вхожу, подставляю ему плечо и кормлю. Если меня нетдома, Панчо летит прямо в клетку или возвращается к мистеру Кеймерону. Теперь,после всего, что произошло, он живет у меня. Ему ведь одиноко. Хотите взглянутьна Панчо?
— Конечно, — ответил я.
Дона провела меня за дом, к маленькомусарайчику, открыла дверь. Он весь был завален хламом: старыми сундуками,коробками, щепками, рваной одеждой, дровами.
— О, не удивляйтесь, — сказалаДона. — Мы давно уже перешли на газовое отопление. А дрова — для камина вкомнате хозяйки, хотя я ни разу не видела, чтобы она его топила. Панчо долженбыть в клетке. Панчо! Где ты?
Тут я разглядел в темном углу клетку — точнотакую, как в кабинете Кеймерона. Раздался шелест, и ворона вылетела намнавстречу, хотела сесть на плечо Доне Грэфтон, но, увидев меня, отпрянула.
Дона поманила ее пальцем:
— Иди сюда, Панчо.
Ворона уставилась на меня своими маленькимиглазками и прошипела:
— Вр-р-рун!
— Панчо! Как ты себя ведешь! Разве такможно? Иди сюда.
Вероятно, ворона боялась меня. Она осторожноуселась на штабеле дров в нескольких шагах от меня и замерла.
— Не бойся, Панчо. Мистер Лэм хочетпознакомиться с тобой. Поговори с ним.
Птица взмахнула крыльями и опустилась Доне напалец. Девушка погладила ей шею.
— Панчо очень не любит, когда ему кладутруку на голову. Это для него как наказание. Только протянешь ладонь над егоголовой — сразу весь сожмется. Птица боится несвободы. Панчо; посмотри намистера Лэма.
Я протянул руку, но Панчо, не проявив ко мне никакогоинтереса, отпрянул и что-то прошипел. Дона рассмеялась:
— Он говорит «убир-р-райся». Его труднопонять. Лучше всего ему удается выговорить «вр-р-рун». Такой озорник! СегодняПанчо не в настроении… Конечно, ему невесело — смерть хозяина повлияла на беднуюптичку.
— Дом мистера Кеймерона недалеко отсюда?
— Квартала три-четыре.
— Панчо летал к кому-нибудь еще?
— Нам кажется, что летал.
— Вам?
— Да, нам с мистером Кеймероном. Я никакне могу осознать, что его уже нет на свете.
— Так к кому же еще летал Панчо?
— Этого мы не знали. Панчо такойскрытный. Правда, Панчо? Иногда мы с мистером Кеймероном не могли его найти.Извини, Панчо, но ты очень тяжелый. Дона не может все время держать тебя напальце. Ты не хочешь познакомиться с мистером Лэмом? — С этими словамиДона протянула руку в моем направлении, но ворона снова отпрянула. Тогдадевушка слегка потрясла рукой и подтолкнула Панчо в сторону клетки.
— В-р-рун! — каркнул ейПанчо. — Убир-р-райся! Убир-р-райся! — Захлопал крыльями и полетел кклетке.
