— Больше так не делайте.
— Как?
— Вы вели себя, словно я ребенок, которого вы взяли с собойпообедать. Я знаю, что себе заказать.
— Но, Дональд, ты слишком мало ешь. У тебя же совсем нетмяса на костях.
Спорить с ней было бесполезно, поэтому я молча закурил.Берта ела и поглядывала на меня. Потом она встревожено сказала:
— Что-то ты бледненький. Может быть, у тебя тиф иличто-нибудь в этом роде?
Я ничего не ответил. После телячьего языка моему желудкустало полегче. Черный кофе был очень хорош, но бутерброд я так и не осилил.
— Я знаю, что с тобой, — сказала Берта. — Ты испортил себежелудок в этих грязных ресторанах в Оуквью. Боже, Дональд, ты подумай, какойбудет скандал, если доктора Альфмонта разоблачат в самый разгар предвыборнойкампании, когда одна партия не может допустить, чтобы он отступил, а другаяпорочит его, как может. Мы можем назначить любую сумму.
— Он уже сам это сделал, — сказал я.
— Нам придется действовать быстро. Предстоит большая ночнаяработа.
Я хотел было что-то сказать, но передумал.
— Не будь таким, Дональд! Скажи Берте. Я допил свой кофе ивздохнул.
— Объясняю ситуацию. Доктор Линтиг убежал со своеймедсестрой. Сейчас она, видимо, миссис Альфмонт, но их брак не оформлен.Заметьте себе, что их бракосочетание было бы уголовным преступлением — докторофициально стал бы двоеженцем. Возьмите это на заметку. Но если миссис Линтигумерла или оформила развод, то доктор Альфмонт чист. Он не виновен вдвоеженстве, и его медсестра — это законная миссис Альфмонт. Возможно, у нихесть дети.
Но если миссис Линтиг не оформила развод — а она говорит,что не оформила, — если она жива и здорова, то для полноты картины остаетсятолько, чтобы она заявилась в Санта-Карлотту накануне выборов и опознала вдокторе Альфмонте доктора Линтига, своего мужа, с которым никогда не разводилась.Дамское общество Санта-Карлотты с ужасом узнает, что миссис Альфмонт — этоВивиан Картер, соответчица по делу о разводе. Они жили открыто, как муж и жена.Забавная картинка, не правда ли?
— Но, — заметила Берта, — чтобы все это можно было провернуть,им нужно иметь под рукой миссис Линтиг, которая должна быть с ними заодно.
— Наверное, они уже с ней поладили, — ответил я. —Согласитесь, что все это уж очень подозрительно. Именно сейчас она появляется вОуквью, распространяется о любви и уважении к мужу и отзывает свое заявление оразводе, так что все записи будут аннулированы.
— Ну-ка, милый, расскажи мне об этом поподробнее, —скомандовала Берта.
— Не сейчас, — покачал я головой. — Я слишком устал. Я едудомой спать.
Берта Кул протянула через стол унизанную кольцами руку исильно сжала мне пальцы.
— Дональд, дорогой, у тебя совсем холодная кожа. Ты должензаботиться о себе.
— Как раз это я и хочу сделать, — ответил я. — Вырасплатитесь, а я поехал спать.
— Бедный малыш, ты весь в работе. — Голос Берты стал совсемматеринским. — Не надо тебе самому сейчас садиться за руль. Бери такси — хотянет, погоди минутку. Как ты думаешь, Альфмонт пришлет мне еще денег?
— Сказал, что пришлет.
— Мало ли что они там наобещают. Я верю клиенту, когдаденьги у меня в кармане. Но все равно, дорогуша, бери такси. Ты слишком устал.
— Ничего, все в порядке, — ответил я. — К тому же ночью мнепонадобится машина.
Когда я выходил из нашего драндулета перед домом, где снималкомнату, я чувствовал себя мерзко, как в последний день напрасно потраченнойжизни. Я отхлебнул виски прямо из бутылки, нырнул в постель и через минутупровалился в теплое дремотное оцепенение.
Казалось, я только-только заснул, когда почувствовал, какнечто упорно пытается вытащить мое сознание на поверхность. Я попробовал необращать внимания, но не смог. Нечто снова и снова пробивалось к моему мозгусквозь пелену времени. Мне снились обнаженные дикари, которые пляшут вокругкостра под стук тамтамов, потом наступила передышка, и я снова провалился внебытие, но тут же услышал, как плотники, стуча молотками, сколачивают для менявиселицу. Все плотники почему-то были женщинами в ярких одеждах, и они забивалигвозди в таинственном ритме: там-там-там-там, там-там-там-там, там-там-там-там.Потом они стали напевать: «Дональд, о, Дональд!» Наконец мое оцепеневшеесознание достаточно прояснилось, и до меня дошло, что кто-то осторожно, нонастойчиво стучит в мою дверь и женский голос зовет: «Дональд, о, Дональд!»
Я буркнул спросонок что-то неопределенное.
— Дональд, впустите меня, — сказал голос. Стукнула двернаяручка.
Шатаясь, как пьяный, я пошел к шкафу за халатом.
— Дональд, откройте. Это Мариан.
Я повернул ключ и толкнул дверь, все еще не понимая, чтопроисходит.
В комнату вошла Мариан Дантон с расширившимися от волненияглазами.
— О, Дональд, я так боялась, что вас нет дома! Нодомохозяйка сказала, что вы здесь. Она говорит, что вы всю ночь спали здесь,наверху.
Звук ее голоса наконец разбудил меня.
— Входите, Мариан. Садитесь. Что с вами?
— Произошло нечто ужасное.
Я попытался незаметно пригладить волосы.
— Что случилось, Мариан?
Она вошла и встала рядом со мной.
— Я приехала, чтобы встретиться с Эвелин Харрис.
— О’кей. Я же сам подсказал вам этот путь. Попробуйте его, апотом придумайте что-нибудь еще.
— Дональд, она… она мертва! Убита!
— Рассказывайте все по порядку. — Я сел на кровать. Марианпрошла через комнату и села возле меня.
— Слушайте, Дональд, — заговорила она тихим, бесцветнымголосом. — Мне придется уйти. Ваша домохозяйка чересчур любопытна. Она сказала,чтобы я оставила вашу дверь открытой… Только вы можете мне помочь.
Я посмотрел на часы. Было уже пятнадцать минут шестого.
— Так что же случилось?
— Я нашла, где она живет, и долго звонила. Но никто неотвечал.
— Она поздно встает, — объяснил я. — Работает в ночномклубе.
— Я знаю. Потом я нажала звонок с надписью «Управляющий» испросила, где я могу найти мисс Харрис.
— Продолжайте.
— Управляющий ответил, что не знает, что следить за жильцамине входит в его обязанности. Он показался мне очень сварливым. Я спросила,можно ли к ней подняться, и он впустил меня, сказав, что она живет в номере309. Я поднялась лифтом на третий этаж, а когда вышла, из комнаты в дальнемконце коридора появился мужчина. Я не уверена, но, по-моему, он вышел из номера309.
