— Сегодня дежурит капитан Вилбур. Он скажет, что вам делатьи к кому обратиться. Его кабинет следующий по коридору.
Я поблагодарил ее и уже повернулся к двери, когда взгляд мойслучайно упал на висевшую на стене фотографию в красивой рамке. На длинномпанорамном снимке офицеры полиции выстроились перед новым зданием муниципалитета.Я мельком взглянул на фотографию и вышел.
Перед дверью капитана Вилбура висела такая же фотография.
— Вы не знаете, кто сделал этот снимок? — спросил ясидевшего там офицера.
— Городской фотограф. Его зовут Кловер, — ответил тот.
— Хорошая работа.
— Угу.
Я подошел и стал внимательно рассматривать фотографию. Потомпоказал на пятого справа офицера.
— Ну и ну! — сказал я. — Неужто Билл Крейн еще служит?
— Кто?
— Билл Крейн. Я познакомился с ним когда-то в Денвере.
Он подошел поближе и посмотрел.
— Это не Билл Крейн. Его зовут Джон Харбет. Он у насначальник отдела борьбы с проституцией и игорными домами.
— Смотрите-ка, — сказал я, — до чего похож на моего старогоприятеля.
Когда офицер вошел к капитану Вилбуру, я выскользнул задверь, вскочил в свой драндулет и уехал из города.
Берта Кул как раз собиралась идти обедать. Увидев меня, онапросияла.
— Привет-привет, Дональд. Ты как раз вовремя. Сейчас пойдемпообедаем.
— Нет, спасибо. Я только два часа назад позавтракал.
— Но, милый, это же домашний обед.
— Извините, но я не смогу его оценить.
— Все равно, пошли со мной. Нам нужно поговорить. Я хочу,чтобы ты попробовал найти Смита. Я пыталась связаться с ним после того, какполучила письмо, и обнаружила, что он не живет по этому адресу. Он толькополучал там почту. Люди, которые там живут, сказали, что не знают его адреса.
— Очень хорошо, — сказал я.
— Что хорошего, черт возьми? — Берта сердито посмотрела наменя. — Этот человек был в опасности. Я в жизни не видела такого перепуганногомужчину. Он был щедрым, как Санта-Клаус. А теперь он испарился, черт бы еговзял, и наши бумажники остались пустыми.
— Ну хорошо, — сказал я. — Идемте обедать, если вы такнастаиваете.
— Вот это другое дело! Пойдем в «Позолоченный лебедь». Тамможно спокойно поговорить.
Мы вместе вышли из кабинета.
— Привет, Элси, — сказал я, пропуская вперед Берту Кул. ЭлсиБранд кивнула, не поворачивая головы в мою сторону. Ее пальцы никогда несбивались, безостановочно выбивая монотонную мелодию пишущей машинки.
В «Позолоченном лебеде» Берта Кул предложила мне коктейль. Ясогласился, сказав, что собираюсь пойти домой и проспать весь день, потому чтоя целую ночь гнал машину, а вечером пойду в «Голубую пещеру».
— Не нужно этого делать, Дональд. Держись подальше от этогозлачного места. Ты потратишь там уйму баксов, а у Берты нет денег на гулянки.Если Смит не передумает, плохи наши дела. Никогда еще Берта не была в такомположении. Она получила аванс, но ты чертовски много потратил, Дональд.
Я подождал, пока мы допили «Мартини», потом закурил исказал:
— Ну, все о’кей. Смит сказал, чтобы мы продолжали дело.
— Что сказал? — Берта удивленно мигнула своими ледянымиглазами.
— Чтобы мы продолжали дело.
— Дональд, маленький негодяй! Неужели ты нашел Смита? Яскромно кивнул.
— Как же это тебе удалось?
— Смит — это доктор Альфмонт, а доктор Альфмонт — это докторЛинтиг.
Берта Кул поставила свой стакан.
— Да, здорово ты меня подколол. Ну, давай рассказывай.
Я не горел желанием передавать информацию Берте. Посленочной езды мне ужасно хотелось спать.
— Доктор Альфмонт баллотируется в мэры Санта-Карлотты.
— Политика? — В глазах Берты Кул появился алчный огонек.
— Политика, — ответил я. — Много политики. Человека, которыйизбил меня и вышвырнул из Оуквью, зовут Джон Харбет. Он работает в полицииСанта-Карлотты, начальник отдела по борьбе с проституцией и игорными домами.
— О-хо-хо, — сказала Берта.
— Одна из газет поливает грязью доктора Альфмонта. Другаягазета угрожает, что доктор Альфмонт подаст в суд за клевету. Совет, конечно,хороший, но, по-моему, те, кто его поливает грязью, абсолютно уверены в себе.Они и дальше будут его порочить, чтобы заставить Альфмонта в конце концоввозбудить дело о клевете. Если он этого не сделает, он проиграет. А еслисделает, то это нанесет непоправимый ущерб его репутации. «Курьер» изСанта-Карлотты сможет тогда написать о нем очень многое. Альфмонт это понимаети не решается подавать в суд. Ему нужно узнать, выходила ли его жена еще раззамуж и оформила ли она развод.
Глаза у Берты Кул стали как у кота, выдергивающего перышки уканарейки.
— Разрази меня гром! — сказала она негромко. — Какаяинтересная ситуация. Милый, нам нужно ехать в город.
— Я уже был в городе, — сказал я и откинулся в мягкомкресле, слишком усталый, чтобы говорить.
— Продолжай, — сказала Берта. — Шевели мозгами, Дональд.Обдумывай дела для Берты.
Я покачал головой.
— Я устал. Не хочу думать и не хочу разговаривать.
— Поешь, и тебе станет лучше, — сказала Берта.
Она подозвала официанта и заказала двойную порцию томатногосупа, пирожки с почками, салат и кофе с кувшином взбитых сливок, горячиебулочки с маслом. А потом кивнула в мою сторону.
— Принесите ему то же самое. Он поест, и ему станет лучше. Ясобрал остатки энергии, чтобы выразить протест.
— Чашку черного кофе, — сказал я, — и сандвич с ветчиной. Ивсе.
— Ну что ты, милый, — настаивала Берта, — тебе нужно поесть.Ты должен восстановить энергию.
Я только покачал головой.
— Что-нибудь сладкое, — сказала Берта. — Сахар дает энергию.Старомодный земляничный пирог, Дональд, со взбитыми сливками, какие-нибудьпирожные и…
Я снова покачал головой, и Берта со вздохом уступила.
— Ничего удивительного, что ты такой заморыш, — сказала онаи обратилась к официанту: — Ладно, принесите ему, чего он просит.
Когда официант отошел, я сказал Берте:
