– Ох ты! Прошу прощения, приятель, я тут сморозил насчеттого, что на всю ночь… Я ее вообще не знаю, трепался просто.
– О’кей, – успокоил его Мейсон. – Что за станция?
– Записи какие-то, – ответил дежурный. – Неплохие. Будутпродолжать еще часа полтора, до завтрака.
– Диск-жокей?
– А, так себе. Любитель он, не умеет. Но, наверно, в течениедня практикуется. Приемник-то хороший.
Мейсон влез в машину и сел рядом с ночным дежурным. Приемникразогрелся, и ковбойская мелодия наполнила машину.
– Это мне нравится, – сказал дежурный. – Всегда хотел статьковбоем – а приходится всю ночь стекла мыть. Чертова житуха!
– Будь я проклят, если не так, – согласился Мейсон. –Закурим?
– Простите, приятель, но в машине не курю. Всегда возможно,что владелец именно этой подойдет, и…
– Извините, – сказал Мейсон.
– Выходите и погуляйте кругом, если покурить охота, –предложил дежурный. – Потом вернетесь… Ой-ой! – Он протянул руку и выключилрадио. – Выходи, – скомандовал он сквозь зубы. – Живо!
Мейсон открыл дверцу справа и вышел на цементный пол.Дежурный с тряпкой в руке старательно полировал крыло машины, когда с улицыпоказались фары автомобиля. Ночной дежурный положил тряпку на крыло, выступилвперед и произнес:
– О’кей, вот и я.
– Хелло, – ответила Патриция Фэксон, ловко выскакивая измашины одним легким движением. – Кажется, я очень поздно, да?
Ночной дежурный только улыбнулся ей.
– Сделайте все, что можете, с этой машиной, – попросила она.– Она чуть поцарапана. Когда вы ее вымоете?
– Уж не раньше утра.
– Ну, о’кей. Сделайте все, что можно. Я… – Она внезапноонемела при виде Перри Мейсона.
– Привет, – сказал адвокат.
– Что вы тут делаете?
– Хотел с вами поговорить.
– И долго вы тут были?
Мейсон только улыбнулся и сказал:
– Поговорим в вашей квартире, Патриция.
– В этот час? – спросила она.
Мейсон кивнул.
Целую долгую минуту она разглядывала его, колеблясь, потомпрошла вперед, к лифту, и нажала кнопку. В этот час лифт работал автоматически,и пришел он быстро. Мейсон пропустил ее в кабину. Она вошла. Мейсон последовалза ней. Дверца захлопнулась, и Патриция нажала кнопку восьмого этажа.
– А я-то думал, – сказал Мейсон, – застать здесьперепуганную до смерти девушку…
– Я передумала.
– Что заставило вас передумать?
Она притворилась, будто не слышит. Лифт остановился навосьмом этаже. Они вместе прошли по коридору. Патриция вставила ключ в замок исказала:
– Полагаю, вы понимаете, что лишаете меня доброго имени?
Мейсон не ответил.
Она зажгла в квартире свет. Мейсон закрыл дверь.
– Я хочу приготовить себе выпить, – сказала она. – Большой коктейль.Что желаете вы?
– Что у вас есть?
– Шотландское и содовая.
– О’кей. Где вы были, Пат?
– Гуляла.
– Мы могли бы продвинуться дальше, если бы вы со мной былиоткровенны.
Она весело рассмеялась:
– Где-то я уже это слышала. Поверите вы мне или нет, но япрямо из нашего городского дома.
Мейсон прошел за ней в кухоньку. Она взяла с полки бутылкушотландского, потом достала два стакана, вынула из холодильника кубики льда.
– Я до костей промок в горах, – сказал адвокат. – Сквернаяпогода.
– Разве?
– И я заметил, – продолжал адвокат, – что ваша машинаповидала виды. Вы на ней куда-то ездили, где мокро.
Она плеснула виски в стаканы, не затрудняя себя тем, чтобывзять мерку, стоявшую на полке рядом с бутылкой.
– Видели вашу маму? – спросил Мейсон.
– Содовая в холодильнике, мистер Мейсон, – сказала она.
– Видели вашу маму? – повторил он, доставая сифон с содовойиз холодильника.
– Я хочу, чтоб этот напиток подействовал до того, как ячто-нибудь скажу.
– В чем дело? – спросил адвокат. – Что вы скрываете?
Она не ответила, но провела его снова в гостиную и тамхолодно осведомилась:
– Вы что, собрались мне устроить допрос с пристрастием?
– Нет, если вы меня не вынудите. Я хочу знать, виделись ливы с мамой.
– Я…
В дверь мягко постучали костяшками пальцев. Патриция,охваченная паникой, целую минуту притворялась, будто не слышит. Тогда прозвучалзвонок, и Мейсон небрежно сказал:
– Вы откроете дверь, Пат, или мне это сделать?
Не вымолвив ни слова, она поставила свой стакан и прошлачерез комнату к двери.
– Слава богу, ты не спишь, Пат, – произнес женский голос. –Я… – Она осеклась при виде Мейсона.
С минуту она и Пат смотрели друг на друга. Потом старшаяженщина сказала:
– Извините. Я, кажется, попала не в ту квартиру.
– Входите, миссис Оллред, – радушно произнес Мейсон. – Струдом можно поверить, что вы мать Пат. Вы выглядите точно сестры.
Она улыбнулась и сказала:
– Хорошее начало. Я уже слыхала такое. Не слишком ли вы сПат засиделись? Уже поздно.
– Это не начало и не лесть, – откликнулся Мейсон. – Можноназвать это профессиональной оценкой, которую мне, возможно, придется давать насуде.
Патриция закрыла дверь:
– Это Перри Мейсон, мама.
– О-о! – воскликнула та взволнованно.
– Мы тут выпиваем, – продолжала Патриция. – Ты, наверно,замерзла.
– Совершенно застыла, – призналась ее мать.
– Я тебе налью.
Миссис Оллред застенчиво улыбнулась Мейсону, поколебалась минуту,потом пошла за дочерью на кухню.
– Были затруднения при входе? – спросила Патриция.
– Дежурный внизу немного сомневался, – сказала та, – но яему улыбнулась и прошла прямо к лифту с уверенным видом. Он в конце концоврешил, что я тут живу.
