– Пойдём, я тебе что-то покажу.
Мы шли дальше, сердце бешено билось, и в эту минуту мне было совершенно всё равно, куда он меня ведёт. Лишь бы быть с ним, лишь бы он не отпускал мою руку. Впереди чернела скульптура в виде девушки с длинными волосами.
– Это ведьма, горящая на костре.
– Какая красивая…
– Ты красивее.
– Вот уж странный комплимент для мужчины…
И он поцеловал меня. Земля поплыла под ногами. Мечты начинали сбываться.
– Понравилось? – спросил Данила, как только наши губы разомкнулись.
– Очень.
Ещё один поцелуй. Момент наивысшего счастья. Всё получилось. Мы не зря две недели просидели в этом баре! Он здесь, со мной! Теперь он мой. Какое же это счастье!
– К тебе или ко мне? – спросил Воропаев.
– К тебе, – не задумываясь, ответила я.
– Поехали.
Он снова взял меня за руку и повёл. Видимо, какой-то короткой дорогой, потому что мы очень быстро вышли к Марине и его друзьям.
– Мы вас потеряли! – заявила Марина.
– Мы, собственно, попрощаться, – улыбнулся Воропаев и поймал нам такси. Как оказалось, любовь всей моей жизни живёт на Комендантском.
У него была стильная и какая-то очень мужская квартира с мебелью в стиле хай-тек, с камином и огромной плазмой над ним. Мы сразу же оказались в спальне.
Он ещё не знал, что…
Он подхватил меня на руки и бросил на кровать. Мы просто таяли друг в друге. Очень скоро на нас не осталось ничего из одежды.
Всё было не так, как в романах. Данила прилично выпил, и получилось далеко не сразу.
– Не пейте, люди, и всё будет получаться, – прокомментировал он.
Мне достаточно было просто лечь и лежать рядом с любимым.
Утром мы пили кофе на его стильной хайтековской кухне.
– Повторяю вопрос: почему ты мне не сказала?
– Потому что не хотела тебя пугать. Я люблю тебя, Даня.
– Ты меня совсем не знаешь. Я очень падок на красивых женщин. Было такое, что я жил с одной женщиной пять лет и не изменял ей, но это было давно. Ты очень красивая, но… Я ужасный человек.
– Нет. Ты очень хороший.
– Я очень плохой, Ася.
Я поцеловала его. Чтобы он молчал и больше на себя не наговаривал.
Потом он вызвал такси, и я отправилась в общежитие, где меня ждала, сгорая от нетерпения, Маришка.
– Ну? Как всё прошло?
– Всё прошло просто здорово! Ты оказалась права – у него куча комплексов, но это, думаю, пройдёт со временем.
Весь день я ждала, что он позвонит. Вечером позвонила сама. Абонент был недоступен.
– Подожди, рано ещё паниковать, – утешала меня Маришка. – Хотя, конечно, не стоило вот так сразу бросаться в его объятия. Надо было создать интригу, набить себе цену, дать понять, что ты девушка серьёзная. Думать головой, в общем.
– Разве можно думать головой, когда так сильно любишь?
Утром в издательстве я узнала, что он отправился в путешествие на яхте, как и планировал. Причем продлится плавание аж три недели. Вот здорово! Но почему он ничего мне не сказал?
Когда Воропаев вернулся из круиза по Эгейскому морю, он вызвал меня и заявил, что нам нужно ограничить общение. Трус. И что он, видите ли, слишком много времени тратит на беседы со мной, вместо того чтобы продвигать свой прекрасный журнал на первое место в рейтинге самых прекрасных автомобильных журналов России.
И тогда я написала ему это письмо. Что, вообще-то, я его люблю, но, раз он такой чёрствый козёл, я увольняюсь. Дня три мне названивали начальники отделов, кадровик и прочие служащие, зазывая назад, в стройные ряды автомобильной прессы. Я держалась и даже отметила с Маришкой в суши-баре начало новой свободной жизни. Вот в тот вечер он и написал. Предложил заняться сексом. Мою любовь как ветром сдуло.
Зато проснулась тоска по работе. Но возвращаться уже никак нельзя было. Впрочем, другой работы для Аси Земляникиной в любимом Питере тоже не было.
Когда-то я мечтала о карьере. Но однажды, после летней практики, меня не взяли на Пятый канал: сказали, им своих корреспондентов девать некуда, тем более девочек. Потом не взяли на НТВ-Петербург, потому что у меня слишком высокий для новостей голос, и, наконец, не взяли на радио «Балтика». В это автомобильное издательство я попала чудом и такого счастья не ценила.
Честно говоря, после защиты диплома мне оставалось только одно – признать себя неудачницей и отправиться к родителям в Калининград. Причем теперь даже не понятно, куда конкретно ехать – к маме или к папе?
Спас меня ангел-хранитель. В лице лаборантки нашей кафедры.
– Ну чего, Ась, опять небось про гонки свои пишешь?
– Да нет, Люб, я уволилась.
– Пойдём, кофе попьём?
Я удивилась. Прежде Люба ограничивалась банальным приветствием и как максимум разговором ни о чём.
– Конечно, пойдём.
Через полчаса мы пили кофе в нашей журфаковской столовой. Сама не зная почему, я выложила ей всю историю своего увольнения. С кем-то поделиться хотелось, а Маришка про мою любовь к Воропаеву уже слушать устала. Серж ещё терпел мои излияния, но тоже уже через силу.
– Есть у меня один вариант. Хочешь на стажировку в «Русские продюсеры»?
Про эту студию я знала только то, что там работает Наташа Андреевская. Самая красивая девочка на факультете. Коренная ленинградка, живёт в центре, ездит на чудесном серебристом «мерседесе», всегда носит деловые костюмы. Фантастически элегантна. И работает она там не кем-нибудь, а правой рукой шефа, Андрея Жуковского. Самого известного питерского продюсера. Говорят, она тоже продюсер совместного проекта с немецким телевидением. Говорят, она так редко появляется в университете, потому что снимает с немцами документальные фильмы на Камчатке. А недавно она сама снялась в фильме, который показали по Первому каналу. Не в главной роли, но все же. Говорят, что Наташа очень хорошо зарабатывает. И что она любовница Жуковского.
Что говорит сама Наташа, я не знаю. Со мной она не разговаривает. Да и о чём ей беседовать с простой девочкой из общаги, у которой одни джинсы на весь учебный год, которую не взяли на Пятый канал, НТВ-Петербург и радио «Балтика».
Сердобольная Люба снабдила меня телефоном коммерческого директора студии, Ларисы Игоревны, и на том же листочке нацарапала ещё один.
– Это номер самой Андреевской, на всякий случай. Но сейчас она в командировке.
То есть, если что, можно позвонить Наташе? – на всякий случай уточнила я.
– Наталье Егоровне. На работе она Наталья Егоровна.
И вот я забралась на подоконник шестнадцатого этажа знаменитой общаги на Кораблях. Она называется так потому, что стоит на улице Кораблестроителей. Здесь жили многие известные сейчас журналисты. И даже, говорят, сам Леонид Парфёнов, тоже, между прочим, выпускник нашего факультета. У него, кстати, с работой тоже сперва не заладилось, даже домой в Череповец уехал, а потом покорил Москву и стал звездой НТВ. Эх…
