— Читаешь Харди? — вежливо спросил вежливый Брайан.
— Да. Читала бы, если бы не отвлекали, — буркнула я, снова приступая к первому предложению предисловия.
— Вообще-то Харди — один из моих любимых писателей, — не унимался Брайан. — Ты «Тэсс» читала?
— Фильм смотрела, — ответила я.
— Неплохая экранизация, как ты думаешь?
Откуда мне было знать. Я ведь не читала книгу после фильма. Я даже не знала, что название книги не просто «Тэсс». Но кивнула головой.
— Мне нравится там девушка, — сказал Брайан. — Кстати, меня зовут Брайан Корен.
— Бва-айан, — машинально сказала я. Я не могла удержаться от ассоциаций с римским императором в исполнении Майкла Палина: на первом курсе мы пересматривали монти-пайтоновскую «Жизнь Брайана»[3]по два раза в неделю. В комнате отдыха первокурсников было всего две видеокассеты (другим фильмом был «Крепкий орешек»). Я прижала ладонь к губам, сообразив, что я говорю.
Брайан рассмеялся несколько уязвлено.
— Монти Пайтон, да? Этот фильм — проклятье всей моей жизни. Моей жизни Бва-айана.
— Извини, — сказала я, сморкаясь в платок. В это время года у меня всегда был насморк. — Это я машинально. Такая местная шутка.
— Понял. А тебя?
— Что меня?
— Тебя как зовут? — не отступался он.
— А! Элизабет Джордан. — Я сунула платок в карман и машинально протянула руку.
— Рад познакомиться. Элизабет — это в честь английской королевы? — спросил он, довольно крепко пожимая мне руку.
— Нет, — засмеялась я. — Мои родители не похожи на монархистов. Кажется, меня назвали в честь Лиз Тейлор.
— Кинозвезды? Ого. Кажется, я знаю почему, — кивнул он. — У вас глаза похожи.
— У меня и Лиз Тейлор? — я задохнулась. По-моему, у нее самые красивые глаза в мире. — Ты правда так думаешь? — с жаром спросила я.
— Во всяком случае и у тебя и у нее по два глаза, — подлил он ложку дегтя, но сделал это с улыбкой. С довольно милой улыбкой, говорившей о том, что он, вероятно, просто пытается освоить английский сарказм.
— У меня еще и зубы свои, — добавила я, чтоб он понял, что я не обиделась.
— Слушай, сюда идут твои друзья, — сказал Брайан, привставая со ступенек. — Я, пожалуй, пойду. По-моему, они меня приняли в штыки, а я не хочу, чтобы у тебя были неприятности из-за общения с врагом.
Действительно, Билл и Мэри направлялись к нам по коридору. На Билле была велосипедная форма «Тур де Франс» (мы подозревали, что она не стиралась с тех пор, как носивший ее английский спортсмен пересек финишную ленту: Билл выиграл ее на лотерее в университетском вело-клубе), а Мэри выглядела так, будто ее любимую собачку сожрал голодный крокодил (на самом деле у Мэри это означало вполне сносное настроение). Увидев меня, Мэри повернулась к Биллу и зашептала ему в ухо какую-то явную гадость. Она часто жаловалась, что мы ни с кем не знакомимся, но ее талант ненавидеть любого с первого взгляда мало тому способствовал. Завидев Мэри во дворе колледжа, даже самые самоуверенные студенты ретировались в здание.
— У твоей подруги умер кто-то из родни? — спросил Брайан. — Она все время выглядит ужасно несчастной.
— Готический тип, — пояснила я. — Имидж такой.
— Серьезно? Моих друзей так одевали, когда они подрабатывали в массовке, на съемках «Интервью с вампиром»[4]. Чтоб выглядели страшнее. Ну, мисс Элизабет Джордан, может, еще увидимся. Пойду-ка я в свой Диснейленд.
— Нет, — запротестовала я. При упоминании о Диснейленде мои щеки вспыхнули. И вдруг мне захотелось, чтобы он не уходил. Мне вдруг захотелось доказать ему, что мы не самые большие жлобы и ксенофобы Великобритании, а то нас станут избегать все студенты-иностранцы. Я не совсем понимала, почему это было тогда так важно, но, возможно, уже чувствовала, что дальнейший разговор с Брайаном может обнаружить что-то интересное.
— Постой и поговори с ними нормально, — взмолилась я. — Наверняка они сами жалеют о том неудачном знакомстве. Честное слово, они больше лают, чем кусаются.
— Надеюсь, он кусается тише, чем храпит, — сказал Брайан, кивнув на Билла. — У него комната рядом с моей. Знаешь, может, ему стоит удалить аденоиды.
— Новый друг? — промурлыкала Мэри, глядя на нас сквозь накладные ресницы, похожие на больших черных гусениц, приклеенных к векам густым слоем клея.
— Билл, Мэри, это Брайан.
— Бва-айан, — машинально отозвались они. На лице Мэри даже появилась улыбка, вернее, некое ее подобие.
— Э-э, мы уже это проходили, — сказала я.
— Он не мессия, он просто скверный мальчишка! — произнес Билл тонким голосом, как Терри Джонс, который играл роль уродливой матери Брайана. — Ужасно смешной фильм. — Билл, вспомнив фильм, даже хлопнул себя по обтянутому лайкрой бедру.
— На самом деле, — очень серьезно произнес Брайан, — там, где я родился, фильм «Жизнь Брайана» считается кощунством, и я не вижу в нем ничего смешного.
Два рта раскрылись в изумлении.
— Ого. Ты, часом, не из Юты или откуда-нибудь еще? — спросила ошарашенная Мэри.
— Нет! Я родился в Нью-Джерси. Но сейчас живу в Нью-Йорке. К тому же я еврей, и мне на самом деле наплевать. Мы, во всяком случае, не считаем его мессией.
— Кого, Брайана? — спросил Билл.
— Иисуса, — поправила его я, прежде чем Билл начал объяснять Брайану, что это «всего лишь кино». — Нам пора. — Я кивнула в сторону столовой. Очередь уже сдвинулась, и мы каким-то образом утратили заветное место в начале.
— Черт! — воскликнула Мэри. — Я хотела только сливочный кекс, а теперь они точно кончились. Какой кошмар. Я умру с голоду… — Мэри не упускала случая все преувеличить, и теперь она была похожа на жертву кораблекрушения, обнаружившую, что последний червивый кусок сухаря упал за борт. — Ну и что же там осталось? — добавила она чуть более спокойно.
Билл принюхался к идущим из кухни запахам, словно волк, чующий добычу.
— Мм-м. Думаю, на первое нас ждет суп из сельдерея, на второе аппетитная запеканка из сельдерея с гарниром из отварного сельдерея. И на десерт пюре из сельдерея с кремом.
На лице Брайана появилось легкое отвращение.
— А почему так много сельдерея? — спросил он. Это была еще одна местная шутка. Повар колледжа просто помешался на сельдерее. То ли поэтому, то ли вследствие крайне низкой закупочной цены, но он добавлял сельдерей практически во все, вплоть до фруктового мороженого — по слухам. Мэри не возражала, поскольку твердо верила в то, что сельдерей сжигает больше калорий, чем содержит. Меня лично от него тошнило. Кроме того, слыханное ли дело, чтобы вареный сельдерей заменял все другие овощи, вроде картошки или моркови? Откуда там быть витаминам, если он варится четыре дня подряд? Именно эти вопросы задавала моя мама каждый раз, навещая меня.
