Во рту мгновенно пересохло.
— Куда вы меня везете? — выдавила я из себя.
Понятное дело, мне никто не ответил. Пугало, что мне незавязали глаза. Подобная беспечность означала только одно — живой меняотпускать не собираются. Сердце мое сначала нырнуло в пятки, потом вернулосьобратно, но уже совершенно в другом состоянии — оно колотилось о ребра сотчаянием узника, требующего немедленной свободы.
Странная это была поездка! Мы сидели на заднем сиденьевтроем, держась за руки, как добрые друзья. Я озиралась по сторонам и хлопалаглазами, как сова, которую вытащили из дупла среди бела дня. Дорога была мнезнакома — именно по ней мы с Матвеем ездим на Клязьминское водохранилище, где унас есть дача. Могло ли знание пути помочь мне в дальнейшем? Вряд ли. Меняодолевали плохие предчувствия…
Через некоторое время я снова отважилась задать вопрос,пристально поглядев на каждого из моих безмолвных стражей.
— Зачем я вам нужна, мальчики?
— Надо поговорить, — произнес тот, что сиделслева. — Просто поговорить, не бойтесь.
Ничего себе — «не бойтесь»!
— Вам предстоит встретиться с одним человеком, —добавил тот, что справа. — Он сам все объяснит.
— Денег у нас в семье нету, — сообщила я,зажмурившись от ужаса. — Они, конечно, были. Но я их все пропила.Алкоголизм, знаете ли, ужасная штука…
В ответ — ни звука, и меня тотчас начало тошнить от страха.Однако до этого дело не дошло, потому что путешествие неожиданно закончилось.Приехали мы не куда-нибудь, а именно на нашу с Матвеем дачу Меня пригласиливойти, словно я была тут в гостях, галантно придержали дверь. «Близнецы»остались на улице, а шофер вошел следом за мной в гостиную, расположенную напервом этаже. Он не снял ни каскетки, ни очков, так что я не видела его глаз.Мне казалось, что они должны быть равнодушными. Потому что всю дорогу этот типнасвистывал, словно вез на заднем сиденье не похищенную среди бела дня женщину,а пару ящиков пива.
В центре гостиной, заложив руки за спину, стоял худойчеловек в просторном льняном костюме и улыбался. На вид ему было лет сорокпять. Скуластое загоревшее лицо, две большие залысины на лбу, блеклые глаза идлинный горбатый нос, вносивший в абсолютную симметрию немного приятногоразнообразия.
— А вот и вы, Марина Александровна! — сказал он.
Я подумала, что незнакомец подает мне руку для знакомства,однако он протягивал удостоверение. Правда, подержать он мне его не дал, простосунул под нос, совершенно, на мой взгляд, невежливо. Я только успела разобрать,что этот человек — сотрудник ФСБ, и заметила несомненное сходство фотографии соригиналом.
Когда удостоверение исчезло в кармане его пиджака, я громкопроизнесла:
— Как к вам обращаться? Извините, не разглядела вашейфамилии.
— Моя фамилия Шлыков, — ответил незнакомец,продолжая улыбаться. —А обращаться ко мне можете по имени-отчеству:Константин Петрович. Извините за то, что мы так вот вторглись… Просто нехотелось вас пугать и везти в незнакомое место.
Он добавил в свою лучезарную улыбку немного жесткости и,указав мне на диван, уселся в любимое кресло Матвея.
— Что ж, давайте поговорим. Вы, конечно, догадались, чторечь пойдет об очень ответственном и секретном деле.
Пока я догадалась только о том, что меня не собираютсяубивать, и на первое время этого оказалось достаточно для того, чтобы впасть вэйфорию. Именно поэтому улыбка Шлыкова в тот момент отразилась на моем лице,словно в зеркале.
— Нас интересует ваш шеф, Горчаков, — продолжалмежду тем человек из спецслужбы.
Моя улыбка тотчас пожухла и скукожилась, как сгоревшаябумажка. А Шлыков произнес:
— У этого парня кое-что неладно. И это «кое-что»заставляет нас беспокоиться.
Я думала, что готова ко всему, но, когда услышала фамилиюГорчакова, растерялась. Он — мой идеал, мужчина из сновидений, за один поцелуйкоторого я готова сбегать на край света, — вляпался в какую-то историю,заинтересовавшую ФСБ. Сегодня на моих чувствах играли, словно на рояле, —трогая по очереди все имеющиеся в наличии клавиши. Мне показалось, что изкомнаты улетучился воздух, и я стала хватать его открытым ртом.
Шлыков или не замечал моего состояния, или делал вид, что незамечает. «Ни в коем случае нельзя показать, что я влюблена в своегошефа», — подумала я и постаралась взять себя в руки.
— В сложных ситуациях приходится прибегать к услугампростых честных граждан, — продолжал Шлыков. — Поверьте, мыдействительно просим пойти на сотрудничество только в самых крайних случаях.Сейчас именно такой случай.
— И что вам нужно? — сдавленным голосом спросилая.
— Нам нужна информация, — жестко ответил он.
Я не представляла, что у ФСБ могут возникнуть проблемы сдобыванием информации. С другой стороны, я ведь не специалист в таких делах.Черт их знает, как они это делают и какие препятствия встают у них на пути?!
— У вашего шефа есть специальные люди, наши бывшиесотрудники, которые мгновенно заметят и прослушку, и слежку. А мы не можемэтого допустить.
Я кивнула. У Горчакова в самом деле состоял на службе некийтип по фамилии Крылов — скользкий, как кубик льда. Даже на вопросы о погоде онотвечал уклончиво и создавал впечатление фантома — то ли есть он, то ли нет.
— Ни Горчаков, ни его люди не должны даже заподозрить,что за ними наблюдают. — Слова Шлыкова сильно смахивали на инструкции, и яневольно сосредоточилась. — Мы просим вас, Марина Александровна, проявитьвысокое гражданское сознание и оказать нам посильную помощь.
— Но я не могу, — пробормотала я.
— Посильную, — еще раз повторил он. — Никтоне требует от вас подвигов разведчика.
— Что же я должна сделать?
— Всего-навсего обратить внимание на всякие мелочи:когда Горчаков появляется на работе, когда уезжает, с кем. Кто ему звонит втечение дня. О чем идет разговор. Нас интересует все: его контакты, служебные иличные, семейная жизнь, деловые планы.
— Но я всего лишь девушка из приемной! — горячовозразила я.
Конечно, я лукавила. Шлыков знал, к кому обращаться. Я могластать отличным источником информации.
— Марина Александровна, мы не обсуждаем сейчас вашивозможности. Ибо отлично осведомлены о них. Мы даем вам задание государственнойважности.
Возле двери зашевелился шофер, про которого я совершеннозабыла. Он по-прежнему был невозмутим и безмолвен.
— Это Егор, — кивнул в его сторону Шлыков. —Он будет на связи. Если что, мы позвоним вам домой или в офис.
Шлыков повернулся к своему молодому подчиненному и выразительноповел бровью. Тот неохотно стянул с себя очки и каскетку. Вероятно, это былосделано для того, чтобы в следующий раз я узнала своего связного. Физиономия унего оказалась абсолютно заурядной — о таком ни за что не вспомнишь, даже еслипросидишь напротив него в электричке часа полтора. Что ж, наверное, это ихфирменный стиль. Не зная, что сказать в ответ на своеобразный стриптиз Егора, ябыстро кивнула. Он никак не прореагировал.
