Динни злобно уставился на нее.
— Не знаю, что вы такое, — сказал он, — и знать не хочу. Кто бы вы ни были, убирайтесь ко всем чертям из моей комнаты и оставьте меня в покое.
Динни Макинтош не славился особой вежливостью. Он вообще ничем не славился, кроме хамства, нетерпимости и огромного аппетита.
— Меня зовут Хизер. Я — фея чертополоха. А это Мораг. Нельзя ли попросить у вас стакан воды?
— Нет! — рявкнул Динни. — Нельзя. Проваливайте!
— Как ты с нами разговариваешь? — возмутилась Хизер, опершись на крохотный локоток. — У нас на родине любой счел бы за честь поднести нам стакан воды. Да стоит нам только показаться человеку, он потом еще много лет только об этом и говорит. Мы появились перед тобой лишь потому, что услышали, как ты играешь на скрипке шотландский мотив.
— Из рук вон плохо, — прервала ее Мораг, слегка проснувшись.
— Да, — подтвердила Хизер. — Из рук вон. У этой скрипки интересное звучание, но, честно говоря, это было худшее исполнение «Туллохского рила», которое мне доводилось слышать в жизни, а это о чем-то да говорит. Невероятно — даже сын кузнеца на моей родине в Крукшанке, и тот играл лучше, а я бы ни за что не подумала, будто это возможно.
— Не так уж я плохо играю, — возмутился Динни.
— Очень плохо. Просто ужасно.
— А вас никто и не звал слушать, — проворчал Динни.
— Но ты не расстраивайся, — продолжала Мораг, вертя в руках свою крошечную скрипку. — Мы тебя научим, как нужно. Мы — добрые феи и всегда рады помочь. А теперь, будь так добр, принеси нам, пожалуйста, воды.
— Привет, — промурлыкала обнаженная женщина с экрана телевизора, поглаживая грудь телефонной трубкой. — Это Сладкие Сливки, мы сосем и даем так, что оближешь не только пальчики. Наш телефон: 970-В-Д-У-Й.
— Похоже, у меня все еще глюки, — сказала Мораг. — Клянусь, больше никогда не притронусь к колдовским грибам. Ну разве что в медицинских целях.
Динни решительно подошел к кровати и громовым голосом заявил, что Хизер и Мораг должны немедленно выметаться вон, и что в фей он не верит. Феи весело рассмеялись.
— Какой ты забавный, — проговорила Хизер сквозь смех, но смех подорвал то хрупкое равновесие, что наступило в похмельном организме, и ее снова вырвало — теперь на руку Динни.
— Ну теперь-то он в нас точно поверит! — воскликнула Мораг.
— Ничего страшного. Наверняка для людей фейская рвота пахнет чудесно.
С тем они обе погрузились в сон, и никакая ругань Динни уже не могла их разбудить.
ТРИ
Нью-Йорк кишмя кишел бездомными. На каждом перекрестке стоял нищий с пустым взглядом и без особой надежды на успех клянчил у прохожих милостыню. Каждый парк пестрел самодельными полиэтиленовыми палатками и вонючими одеялами, свернутыми в виде спальных мешков. Жизнь этих бездомных совершенно беспросветна. Никакие государственные дотации никогда не позволят им подняться на ноги. Никаких благотворительных фондов не хватит, чтобы дать им кров. Никакой работодатель не примет их на службу, пока у них нет жилья или, по крайней мере, чистой одежды, а разве может быть чистая одежда у того, кто с утра до ночи истекает по́том на жаре в парке? Им оставалось лишь кое-как влачить свое существование и ждать конца, который наступал совсем не так скоро, как того хотелось бы добропорядочным жителям Нью-Йорка.
Один бездомный старик присел отдохнуть на 4-й улице, вздохнул, прикрыл глаза и умер.
— Еще один, — пробормотала Магента, явившись на сцену. Она и сама была нищей, хотя и сравнительно молодой. — Эдак у меня вовсе не останется войска!
Она отдала честь павшему и побрела по Бродвею, зорко поглядывая по сторонам, не мелькнет ли где персидская конница. Армия Артаксеркса пока далеко, и Магента могла особенно не беспокоиться, но слишком уж глубоко проникла она в тыл врага, поэтому следовало быть начеку.
А тем временем в Англии, в Корнуолле, король Тала был крайне озабочен побегом Тюльпанки и Лепестка. Дети были его законными наследниками, и мятежники уже распустили слух, дескать они могут стать подходящей заменой королю.
— Разыскать, — приказал он Магрису, своему главному инженеру. — И доставить сюда.
Конечно, король фей и эльфов Корнуолла не мог предположить, что в это время двое беглецов пытались продрать глаза в пустой комнате на 4-й улице.
Проснувшись, они тут же принялись ругаться.
— Ох, как мне плохо.
— Сама виновата, — сказала Мораг. — Вон как тебя рвало грибами и виски.
— И кто это говорит! А кого стошнило на новый килт?
— Тебя, не меня же. Ты вообще пить не умеешь. Как в известной поговорке: Макинтошам ни скрипки, стакана виски давать нельзя.
— Нет такой поговорки.
— У нас в клане все так говорят.
— Мораг Макферсон, ты меня в могилу сведешь. Учти: если ты еще раз выскажешься в подобном тоне о том, как Макинтоши играют на скрипке, то я сама сведу тебя в могилу!
— А играют они так, что и высказываться-то не о чем.
Они злобно уставились друг на друга.
— А где остальные?
— Не знаю. Они пропали, когда ты отключилась, и мне пришлось с тобой возиться.
— Я не отключалась, это ты отключилась! Макферсоны вообще пить не умеют.
— Да любой Макферсон пьет лучше всех Макинтошей вместе взятых!
Ссора нарастала бы до бесконечности, если бы не суровое похмелье. Хизер пробормотала забытое шотландское ругательство и скатилась с кровати, потирая виски. Подошла к окну. У фей чертополоха крылышки вообще не приспособлены для долгих полетов, а уж теперь, ослабленная грибами, пивом и разницей часовых поясов, Хизер еле смогла вспорхнуть на подоконник.
Наконец ей удалось выглянуть в окно. Внизу простиралась Восточная 4-я улица, и Хизер чуть не поперхнулась. Для шотландской феи чертополоха, привыкшей к холмам, долинам, да деревеньке Крукшанк, вид был просто потрясающий. Повсюду люди и машины, дети, собаки, шум и на двадцати ярдах — по крайней мере, десять магазинов. В Крукшанке магазин был один, а машин почти не было.
— Что это за место? Где мы?
Мораг уже сидела рядом. Одного трезвого взгляда на новую обстановку было достаточно, чтобы забыть о перепалке. Она сжала руку Хизер.
— Наверное, это город.
— Что такое «город»?
— Ну, такой большой поселок. Как если собрать вместе много-много деревень. Я думаю, мы в Глазго.
— Но мы же были в Корнуолле, — возразила Мораг. — Разве Корнуолл близко от Глазго?
Хизер покачала головой. Вообще-то, ей так не казалось, но она, как и Мораг, была не сильна в географии. С тех пор, как они покинули Шотландию, никто из них не знал толком, где они находятся.
