«А почему бы и не отправиться туда?» – подумал Кеннет. Восемь лет – срок долгий. Там, наверное, все изменилось. Все изменились. Он сам стал другим. Он уже не тот серьезный юноша-идеалист, исполненный романтических мечтаний. Сама мысль об этом показалась ему забавной. Ах, Господи, и чего ради он столько пил? И зачем только опять ходил к Луизе? Его тошнит от случайных постельных приключений. Тошнит от бесконечных попоек и карт. Теперь казалось просто смешным, что в течение многих лет жизнь, которую он ведет сейчас, представлялась ему воплощением рая на земле.
– Нет, в самом деле, – сказал Кеннет, – приезжайте в Данбертон на Рождество. – Он помнил, что Рождество всегда бывало в Данбертоне самым веселым временем. В доме множество гостей, то и дело устраиваются вечера, а на другой день после Рождества дается большой бал.
Мистер Гаскон снова застонал.
«Мать будет в восторге», – подумал Кеннет. Теперь она по большей части живет в Норфолке, у Энсли. Виконт Энсли был женат на Хелен, сестре Кеннета. Мать с радостью приехала бы в Данбертон. Она уже не один раз писала ему, спрашивая, когда он намеревается вернуться домой, а также когда собирается подыскать себе жену. Энсли, Хелен и их дети тоже, конечно, приедут. Впрочем, наверное, Хелен не очень-то этого хочется. Съедется целая армия родственников, хотя он не особенно ими интересуется. Кое-кого он пригласит сам. А матери предоставит полную свободу приглашать тех, кого она сочтет нужным.
Нет, в самом деле, почему бы не отправиться в Данбертон? Почему бы? Кеннет задумался… Но ведь теперь она на восемь лет старше. Дьявольщина! Он нахмурился, погрузившись в арифметические подсчеты. Двадцать шесть? Невообразимая вещь! Она, наверное, замужем, у нее куча детей. Невозможно представить. Он протянул руку за рюмкой, стоявшей на каминной полке. Выпил – и скривился.
– А ведь он это серьезно, Нэт, – сказал лорд Пелем. – Он поедет.
– Да, это серьезно, Ид, – согласился Гаскон. – Сегодня вечером он говорит об этом серьезно… Или следовало бы сказать – сегодня утром? Черт побери, что у нас сейчас? Завтра… или я имею в виду сегодня? Но он передумает. Протрезвеет и передумает. Представляете, чего он лишится, уехав в Корнуолл?
– Похмелья, – буркнул Кеннет.
– Верно, он лишится похмелья, – кивнул лорд Пелем. – У них в Корнуолле не бывает похмелья, Нэт.
– У них в Корнуолле нет выпивки, Ид, – сказал мистер Гаскон.
– Контрабандная! – ухмыльнулся Кеннет. – Как вы думаете, где пристают к берегу корабли с самыми лучшими контрабандными напитками? В Корнуолле, вот что я скажу вам, друзья мои милые. – Но на самом деле ему не очень-то хотелось думать о контрабандистах. Равно как и о похмелье. – Я еду. На Рождество. Вы приедете ко мне?
– Только не я, Кен, – ответил лорд Пелем, – мне еще нужно перебеситься.
– А мне нужно отыскать какую-нибудь кровать, – пробормотал Гаскон. – Предпочтительно мою собственную. Корнуолл ужасно далеко, Кен!
«Значит, придется ехать одному», – решил Кеннет. В конце концов, Рекс уехал в Стрсттон один, когда все они отказались сопровождать его. Пора и ему, Кеннету, возвращаться домой. Давно пора! Хотя для него довольно типично, что такое решение он принял стремительно, будучи слишком пьян, чтобы вообще о чем-то размышлять. А ведь существует множество причин, по которым ему не следовало бы туда ехать. Нет, не существует никаких причин! Данбертон принадлежит ему. Там его дом. А ей двадцать шесть лет, она замужем, у нее куча детей. Кажется, кто-то сказал ему об этом?..
– Идем, Нэт, – проговорил он и рискнул оторваться от каминной полки. – Посмотрим, не удастся ли нам добраться до дому вместе? Рекс в такое время, наверное, уже давно спит, а проснется на рассвете – и с ясной головой, счастливец!
Друзья Кеннета поморщились. Мистер Гаскон поднялся и, по-видимому, удивился, что еще держится на ногах, пусть и не очень твердо.
«Да, Рекс – мудрец», – подумал Кеннет. Что ж, пора домой. Домой в постель – и домой в Дапбертон.
Для начала декабря это был чудесный день: холодный и свежий, конечно, но при этом ясный, солнечный. Солнце отражалось в морских водах, словно тысячи алмазов, а ветер, который частенько заставлял волны биться о берег и весьма докучал тем, кто жил на побережье, сегодня был просто ласковым ветерком.
* * *
Она сидела на вершине крутого утеса, почти на самом краю, в небольшом углублении, поросшем травой, поэтому ее не было видно со стороны дороги. Обхватив руками колени, она полной грудью вдыхала соленый морской воздух и чувствовала себя удивительно бодрой. Хотя в то же время ощущала какое-то необыкновенное умиротворение.
Очевидно, в ее жизни все вот-вот переменится, но, разумеется, к лучшему. Могло ли быть иначе, если еще два дня назад она считала, что вышла из брачного возраста? Ведь ей уже двадцать шесть – а она ждет прибытия своего будущего мужа. Последние годы Майра твердила себе, что вовсе не хочет выходить замуж, что вполне счастливо живет в Пснвит-Мэноре со своей матерью-вдовой и наслаждается свободой, совершенно неведомой большинству женщин. Однако подобная свобода мнимая, и Майра всегда это знала, хотя и пыталась убедить себя в обратном. Но что поделаешь? В конце концов, пришлось признать, что она, прежде всего женщина.
Пенвит-Мэнор принадлежал ее отцу, а еще раньше – отцу ее отца. И так на протяжении шести поколений. Но со смертью отца и поместье, и титул баронета перешли к одному из дальних родственников. Уже четырнадцать месяцев Майра жила в Пснвит-Мэноре с матерью, но обе прекрасно понимали: сэр Эдвин Бейли может в любой момент сам поселиться в имении, продать его либо сдать в аренду. Что станется с ними тогда? Куда им деваться? Что они будут делать? Возможно, сэр Эдвин и не выгонит их без гроша в кармане, но все равно им придется поселиться в маленьком домике и жить на весьма скромные доходы. Перспектива не из приятных.
Но теперь сэр Эдвин принял решение и написал леди Хейз длинное письмо, в котором сообщил, что намерен обзавестись женой, чтобы произвести на свет сыновей и тем самым оставить за семьей полученное наследство; таким образом сэр Эдвин – в случае своей безвременной кончины – обеспечил бы собственную мать и трех сестер. Однако баронет собирался уладить две проблемы разом – женившись на своей дальней родственнице мисс Майре Хейз. Через неделю он намеревался приехать в Пенвит-Мэнор, чтобы сделать ей предложение и начать приготовления к свадьбе, которую наметил на весну.
Он, кажется, полагал, что мисс Майра Хейз будет просто счастлива принять его предложение. Когда же первое потрясение прошло, равно как и первое возмущение его уверенностью в ее согласии, Майре пришлось признать, что она действительно счастлива. Ну, если и не счастлива, то довольна. Разумно будет принять его предложение. Ей двадцать шесть лет, живет она в стесненных обстоятельствах. Майра видела сэра Эдвина один раз, вскоре после смерти отца, – наследник приехал тогда со своей матерью осмотреть новые владения. Он показался ей скучным и несколько напыщенным, но был еще молод – немногим старше тридцати пяти, судя по всему, благообразен и довольно привлекателен, хотя красавцем его трудно было назвать. Кроме того, сказала себе Майра, внешность мужчины не имеет значения, особенно для старой девы, давно оставившей мечты о романтической любви.
