таких источников была взята история создания парка Лумбини.
Промежуток времени между свадьбой Сиддхаттхи и его отречением от мирской жизни не описан ни в одном из палийских текстов. Из комментариев к «Джатакам» («Jātaka-aṭṭhakathā») и других источников на пали следует, что супруги утопали в роскоши и не ведали, что происходит вокруг, как будто жили в великолепно украшенной темнице. Но, как говорится в самих суттах Типитаки, Бодхисатта всегда сохранял благоразумие, в какую бы роскошь он ни был погружен. Такое толкование вполне согласуется с книгами махаяны и сарвастивады и особенно с текстами Нади[2].
Не только царевич Сиддхаттха, но и царевна Ясодхара жила жизнью, чуждой мирским удовольствиям. Согласно текстам махаяны и сарвастивады, Ясодхара была настоящей драгоценностью — женщиной высших добродетелей и несравненной красоты, нежно привязанной к Бодхисатте. Как и во многих предыдущих рождениях, она была твердо намерена сопровождать его в отречении. Как вы узнаете из этой книги, оба супруга мыслили сходным образом. Ясодхара тоже проводила дни в созерцании и размышлениях о том, что человек подвержен распаду, болезни и смерти. И нетрудно поверить, что она действительно обладала такими качествами.
Палийские источники упоминают, что Бодхисатта покинул дом, не сообщив никому во дворце, — именно так тексты представляют отречение царевича. Однако древние книги на санскрите, в том числе «Лалита-вистара», ярко описывают череду событий, которые предшествовали уходу Сиддхаттхи из отчего дома. Эти источники использовались автором при написании данной книги.
В палийских книгах говорится, что Бодхисаттане сказал ни слова, прежде чем покинуть мирскую жизнь. Это, однако, вовсе не значит, что он не обсуждал грядущее отречение с отцом и другими обитателями дворца. Увидев старика, больного и покойника, царевич поделился этим с колесничим Чанной, после чего инцидент не мог оставаться секретом для членов семьи. Когда царь Суддходана узнал, что Бодхисатта питает отвращение к мирской жизни и намерен в один прекрасный день покинуть дворец, он посовещался с министрами и принял дополнительные меры для удержания сына. Эти события упоминаются даже в палийских текстах. Неужели Паджапати Готами, царевна Ясодхара, царевна Нанда, друг Бодхисатты Калудайи и другие родственники в подобных обстоятельствах не имели возможности поговорить с ним? Все они знали Сиддхаттху как человека спокойного и благоразумного и не могли не затронуть эту тему, разумеется, с должным уважением к царевичу. Возможно, в ответ на их вопросы он рассказал им о горестях и изъянах мирской жизни.
Можно ли заключить, что царевич Сиддхаттха утопал в роскоши и жил в своих трех дворцах, как в золотой клетке? Такова ли правда о великом человеке с острым умом, который на протяжении сотен тысяч лет отважно культивировал добродетели для достижения состояния будды? Мог ли царевич тайно сбежать из дворца и бросить жену с ребенком, который родился на свет в тот самый день, как следует из краткого изложения в комментариях? В данной книге дается более реалистичное описание этих событий.
Палийские комментарии утверждают, что Сиддхаттха стал аскетом, приняв монашеские предметы из рук самого Брахмы. Случись такое на глазах у Чанны, он бы непременно сообщил о происшествии царю и другим обитателям дворца: схождение Брахмы с небес так просто не забывается. Даже если Брахма тайно преподнес необходимые аскету вещи, Чанна посчитал бы чудом их внезапное появление. Несколько иначе события описаны в книгах сарвастивады и махаяны: по их версии, Брахма или кто-то во власти Брахмы пришел к Сиддхаттхе под видом местного жителя.
Кроме того, в книгах вроде «Лалита-вистары» ясно говорится, что Бодхисатта покинул дворец только с разрешения отца. Сколь благоразумный жест, не правда ли? Со стороны царевича это был благородный и достойный подражания поступок.
Согласно «Лалита-вистаре», в ночь, когда Бодхисатта отправился повидаться с отцом, его тело было окутано сиянием и освещало все вокруг на расстоянии двух метров. Подобные сведения могут вызвать недоверие у части читателей. Но открытия ученых подтверждают, что аура может исходить не только от человеческого тела, но даже от деревьев. Яркость или сила свечения может зависеть от физического состояния. Я помню обширную статью в журнале «Гнанатха Прадипайя», что вышла пару лет назад и рассказывала о человеке из России, чье тело испускало нечто вроде молний. Поэтому вполне возможно, что от тела великого существа, грядущего Будды, действительно исходил свет, и этот свет был особенно ярок в темноте. В текстах школы тхеравада это явление называется «бьямаппабха-мандала» (vyāma prabhāmaṇḍala) — «ореол диаметром в два метра».
Возникает вопрос: почему царь Суддходана все же выставил той ночью стражу и пытался препятствовать отречению Бодхисатты, раз сам позволил сыну оставить дом? Разрешение царь дал без всякого желания: он намеревался так или иначе отсрочить уход сына. Царь знал, что когда-нибудь Сиддхаттха покинет семейную жизнь, но он и его родные стремились отложить это неизбежное событие. Таково было проявление отцовской привязанности.
«Мне предстоит трудная и утомительная дорога. Никто не может знать наверняка, какие тяготы выпадут на мою долю. Если ты отправишься вместе со мной, с ребенком на руках, то испытаешь множество лишений, и ни тебе, ни ребенку не будет от этого пользы. Это пустая затея. Я не знаю, как долго буду страдать, прежде чем смогу достичь Пробуждения. Твое общество станет лишь препятствием на моем пути. Потому отпусти меня. Развив благие качества и достигнув состояния будды, я вернусь, чтобы подарить всем вам свободу, преподать Дхамму, которую постиг. Останься во дворце. Мои родители и другие родственники позаботятся о тебе. Они всегда будут защищать и оберегать тебя. Будь спокойна и жди моего возвращения», — так Сиддхаттха утешал свою супругу Ясодхару. Разве это не более правдоподобно, чем утверждать, будто царевич тайком сбежал из дворца? Это самый вероятный сценарий развития событий, и об этом говорится в многочисленных источниках: в текстах махаяны, сарвастивады и вайтульявады. Грядущее отречение Бодхисатты не было секретом для самых близких ему людей. Однако он не раскрыл, когда именно собирался уйти. Он хотел избежать возможных помех в момент ухода. На самом деле время отречения — единственное, чего Бодхисатта не раскрыл своим близким.
Факты о личности Бодхисатты, которые встречаются в текстах сарвастивады, были взяты из санскритских литературных источников, таких как «Лалита-вистара» и «Махавасту», а также из английских переводов тибетских и китайских книг. Эти тибетские и китайские тексты на самом деле являются религиозными книгами, написанными и составленными на магадхи и санскрите до исчезновения буддизма из Индии. Большинство из них были доставлены в Тибет и Китай, переведены на тибетский и санскрит. Впоследствии их перевели на английский. При написании данной книги я активно использовал
