Коротко стриженный, седой, небритый, широкоплечий, на вид лет пятьдесят.
— Позовите собаку, миссис Хейг, — бросил Кэшин через плечо.
Хозяйка крикнула: «Монти!» — и пес нехотя, но послушно побежал на ее голос.
— Вторжение в частные владения, — уже спокойнее заговорил Кэшин, не чувствуя никакой угрозы от незнакомца.
— Да ладно, вторжение! Зашел поспать, только и всего.
— Положите скатку и снимите куртку, — распорядился Кэшин.
— А ты кто такой?
— Полицейский. — И он показал значок с лисой.
Мужчина свернул свою синюю куртку и положил ее на скатку. К зашнурованным ботинкам с разорванными носами уже давно не прикасалась обувная щетка.
— Как вы сюда попали? — спросил Кэшин.
— Когда пешком шел, когда голосовал.
— Откуда?
— С юга.
— Иэ Нового Южного Уэльса?
— Угу.
— Неблизко.
— Да уж.
— А куда идете?
— Так… Куда надо.
— Да, страна у нас свободная. Документы есть? Права, страховка…
— Нет.
— Что, совсем никаких?
— Совсем.
— Тогда нечего терять время, — сказал Кэшин. — Я еще не завтракал. Документов у вас нет, я вас забираю, снимаю отпечатки пальцев, обвиняю в нарушении частных владений, сажаю. Выйдете вы нескоро…
Мужчина нагнулся, нашарил в куртке бумажник, вынул из него сложенный листок и протянул Кэшину.
— Положите его в карман, а куртку киньте сюда.
Куртка упала примерно в метре от них.
— Отойдите, — приказал Кэшин, поднял куртку и ощупал. Ничего. Он вынул из кармана затертый на сгибах листок и прочел:
«Дейв Ребб работал на Буринди-Даунз в течение трех лет, показал себя трудолюбивым и спокойным, хорошо разбирается в двигателях, механике и еще в скотоводстве. Я готов нанять его снова в любое время».
Подписался под этой рекомендацией, выданной 11 августа 1996 года, Колин Бленди, менеджер. Внизу значился номер телефона.
— Это где? — спросил Кэшин.
— В Квинсленде. Возле Уинтона.
— И что это? Удостоверение личности? Десятилетней давности?
— Ну вроде того.
Кэшин вынул блокнот, списал с листка имена, телефонный номер и сунул бумагу обратно в карман куртки.
— Вы напугали хозяйку, — сказал он. — Плохо.
— Здесь было совсем тихо, когда я пришел, — ответил бродяга. — Собака даже не гавкнула.
— А с полицией у тебя как, Дейв?
— Как-как… Никак.
— Может, душегуб какой, — раздался сзади голос миссис Хейг. — Убийца. Опасный убийца.
— Миссис Хейг, полицейский здесь я, — напомнил ей Кэшин, — я и разберусь. Давай подброшу до шоссе, — обратился он к бродяге. — Еще раз сюда придешь — мало не покажется. Ясно?
— Ясно.
Кэшин нагнулся, поднял куртку и протянул ее бродяге.
— Ну, пошли.
— Судить таких надо! — крикнула им вдогонку миссис Хейг.
Уже в машине Дейв Ребб уверенной рукой потрепал собак по холкам. За перекрестком Кэшин съехал на обочину.
— Тебе куда? — спросил он.
Бродяга на миг задумался и ответил:
— В Кромарти.
— До Порт-Монро подброшу, — сказал Кэшин и повернул налево.
На повороте в город он остановился, вышел вместе с бродягой, открыл багажник и отдал ему скатку.
— Знаешь, куда идти? — спросил он. — Деньги есть?
— Не надо, — отозвался Ребб. — Ты ведь со мной по-людски, не то что другие.
Разворачиваясь, чтобы ехать обратно, Кэшин видел, как Ребб зашагал по дороге, а концы скатки торчали у него поперек спины. В утреннем тумане он был похож на распятого.
* * *
— Что там за драма разыгралась? — спросила Кендалл Роджерс.
— Да какая драма! Так, бродяга, — ответил Кэшин. — Ты что, решила бесплатно поработать?
— Рано встала. Да и потом, здесь теплее, — пояснила она, перебирая что-то на столе.
Кэшин приподнял откидную доску, прошел к своему месту и, не теряя времени, принялся составлять отчет.
— Ты знаешь, я подумываю, не перевестись ли куда-нибудь, — сказала Кендалл.
— Значит, мне надо почаще мыться, — отшутился Кэшин. — Могу пересесть.
— Меня уже достала опека! — продолжила она. — Я не новичок!
Кэшин оторвался от отчета. Он давно ждал такого разговора.
— А я тебя и не опекаю. Да и вообще по характеру не опекун. Можешь отдать за меня жизнь в любое время.
Повисла тишина.
— Ну ладно, — продолжил Кэшин. — Надо кое-что утрясти. С пабом, например. Ты же домой возвращаешься часов в десять вечера.
— Эти скоты Кейны меня не тронут. Я не собираюсь объяснять всем и каждому, почему позволила тебе разбираться с этим, делом.
— Почему это они тебя не тронут?
— Потому что тогда мои двоюродные братья их убьют. А после того, что случилось, они церемониться не станут. Ну как, такой ответ устраивает, ваша честь?
Он вернулся к своему отчету, но Кендалл не сводила с него глаз.
— Что? — спросил он наконец. — Что такое?
— Схожу к Синди. Яичницу с ветчиной принести?
— Ты к этой старой карге? В пятницу утром? Нет, давай я.
Она рассмеялась, и напряжение сразу исчезло.
Уже когда Кендалл дошла до двери, Кэшин окликнул ее:
— Кен, в этот раз горчички побольше. Хватит смелости попросить?
Он подошел к окну и увидел, как она направилась вдоль улицы. Глядя теперь на ее походку, Кэшину не верилось, что когда-то она была гимнасткой, в шестнадцать лет выступала за свой штат и даже получила золотую медаль. Как-то раз она сменилась с дежурства и пошла в клуб с приятелем-фотографом. Там ее узнал парень, которого она арестовала несколькими месяцами ранее. Этот парень, ученик в автомастерской, по выходным отрывался на всю катушку — пил, гулял, дрался. За парой увязались, фотографа избили до полусмерти, заперли в багажнике его же машины, и ему повезло, что он уцелел.
Кендалл увезли и насиловали до самого утра. На рассвете ее нашел какой-то мужчина, который вышел погулять с собакой. Ее жестоко изувечили: сломали бедро, руку, шесть ребер, проткнули легкое, разорвали селезенку и поджелудочную железу, свернули набок нос, скулу, выбили пять зубов, вывихнули плечо и наставили огромных синяков.
Кэшин снова занялся отчетом. Можно, конечно, обойтись и без документов, но ведь Ребб работал, а значит, платил налоги. Он набрал номер в Буринди-Даунз. Трубку долго не брали, но наконец до него донеслось:
