развитием ровно постольку, поскольку это необходимо для развития личности, для обогащения ее внутреннего мира, для возможно большого увеличения суммы ее радостей, для возможно большого устранения горя. Анархист ставит поэтому социальную проблему так: что нужно человеку для того, чтобы дать ему максимум радости, чтобы человек был возможно веселее, чтобы он возможно бодрее прошел свой жизненный путь? И на этот глубокий, грандиозный вопрос анархизм отвечает: человеку не нужна вера в загробную жизнь, не нужна ему религия, не нужна мещанская утопия абсолютного счастья, не нужно бессмысленного уравнения всех людей под одну мерку, не нужен никакой определенный уклад жизни, который брал бы на себя заботу о „благополучии“ личности. Человек не нуждается ни в каких покровителях и опекунах ни на небе, ни на земле, ему нужно только одно, нужна свобода, свобода личности. Оттого анархизм во главу социального вопроса поставил вопрос о личности. Он стремится в работнике освободить не только производителя и не только гражданина, вообще не одну какую бы то ни было сферу общественных отношений, а освободить в нем человека. Оттого анархизм сводит свою проблему к бесконечному, беспрерывному и всестороннему развитию личной свободы.
Что же такое эта свобода? В сущности все учение об анархии является только всесторонне обоснованный ответом на этот вопрос. Поэтому невозможно создать себе ясного анархистского мировоззрения, не выяснив себе точно, что должен разуметь анархизм под свободой.
Разрешение проблемы дает нам уже самый общий анализ отношения личности к окружающей среде.
В бесконечной цепи явлений жизни личность является как бы живым, чувствующим и мыслящим звеном. С одной стороны, окружающий мир беспрерывно соприкасается с человеком, и каждое прикосновение порождает в нем, — в его нервах, в его мозгу, толпы желаний и мыслей. С другой стороны, эти желания и мысли повелительно толкают личность к деятельности, к работе, к обратному воздействию на внешний мир. Стало быть, вся жизнь личности, в сущности, состоит из двух рядов переживаний: она вначале пассивно воспринимает из внешнего мира ощущения, которые сами перерабатываются в желания и мысли, а затем активно, сознательно переводит свои желания и мысли в определенные действия. Она сознательно возвращает окружающему миру то, что она получила от него бессознательно. Чем разнообразней окружающий мир и восприимчивей личность, тем богаче ее внутренний мир желаниями и тем сильнее импульс к работе, импульс к обратному воздействию на окружающий мир.
Казалось бы, что естественная смена этих двух естественных процессов должна вечно служить неиссякаемый источником человеческого творчества и человеческих радостей. Но — увы! Между этими двумя процессами существует одно крупное отличие, которое извращает и коверкает всю деятельность человека и служит до сих пор основной причиной самых бессмысленных страданий. В чем это отличие? Оно в том, что никакая общественная сила не может стать между человеком и природой, пока он воспринимает впечатления и как бы вдыхает в себя сырую энергию внешнего мира. Но в любой момент чуждая мне сила может стать между мной и той же природой, когда я хочу реализовать свои желания во вне, реализовать мою внутреннюю энергию в виде действий. Всякое такое вмешательство со стороны общества как бы закрывает душевные шлюзы, заставляет болезненно сжиматься душу, производить полную суматоху и хаос внутри личности. Она чувствует какое то томление, какую то непонятную стесненность, она чувствует себя несвободной. Человек свободен только тогда, когда между ним и окружающей природой нет никаких преград, когда он имеет полную возможность изменять мир согласно своим желаниям, воплощать свой внутренний мир во внешних творениях. Свобода, как ее понимает анархизм, есть, стало быть, полная, абсолютная возможность личного творчества, полная неограниченная автономия личности. Эта автономия, эта свобода личности нарушена не только тогда, когда деятельность ее извращается страхом наказания, но и всякой причиной, становящейся между ней и окружающей средой. Анархизм и стремится к полному разрушению всех социальных учреждений, насильственно отделяющих, отрывающих человека от его среды — физической и социальной. Анархизм хочет уничтожить всех посредников между личностью и всем необъятным миром. Этим анархизм завершает работу всех освободительных движений, волновавших человека с самой колыбели его истории. Каждая новая свободная идея уничтожала какого нибудь посредника между личностью и миром, возвращала ей частичку ее естественной автономии, естественного самоопределения. Человек постепенно получил право самому выбирать себе своего бога, своего священника, выбирать место жительства, выбирать своего хозяина-господина. Теперь на арену истории выступил анархизм и хочет завершить этот долгий, многовековой процесс высвобождения человека. Устами анархизма современный человек заявляет: „Я больше не хочу никаких посредников между мною и вселенной. Я больше никого не хочу уполномочивать действовать за меня. Сам отныне хочу я быть своим полный хозяином и господином. Я хочу, наконец, стать самим собою“.
II.
Буржуазная собственность.
Многочисленны силы, созданные вековой историей общества и стоящие на пути свободного творчества личности.
Раньше всего, никакое свободное творчество невозможно для личности, если она не обладает вещами. Творчество, собственно говоря, есть система целесообразных изменений в определенных вещах. Невозможно творить в пустом пространстве. Чем сильнее творческая жажда, чем богаче душевный мир, тем большая сфера нужна человеку для его работы и тем больше нужно ему вещей.
Казалось бы: мир широк, необъятно богатство природы, а человек веками тяжелой работы еще увеличил природное богатство. Казалось бы: для свободного творчества личности — самый широкий и гордый простор. Казалось бы... Но в том-то и трагизм современного человека, что это богатство и этот простор есть только иллюзия. Среди этих богатств, среди пышного расцвета своей собственной материальной культуры он не богаче и не свободнее мифологического Тантала. Богата психика современной личности, богата, пышна окружающая среда, но между этими двумя могучими, неутомимыми факторами творчества мачеха-история воздвигла высокую, непроходимую стену, которая неумолимо отделяет человека от его собственные продуктов. Эта суровая стена есть частная собственность. Не быть человеку свободным, пока она не разрушена до основания.
Вопрос о собственности является краеугольный камней всякой социальной программы. Всякая программа должна первый долгой отчетливо заявить, как она относится к собственности. В этом пункте, как и в целом ряде других, анархизм довел до последнего, логического конца долгую работу пытливого ума революционера.
Было время, когда до известной степени господствовало так называемое „кулачное право“. На основании этого права собственником является тот, кто захватил вещь. В такое время в основу собственности, очевидно, кладется реальный факт — сила. Право на вещь имеет тот, кто достаточно си-лен, чтобы ее захватить и удержать в своем владении. В такие эпохи источник права выступает открыто, голо: каждому ясно, что
