нотариус, испытывая инстинктивное отвращение к Григорию, как к какому-то паразиту.
Обе стороны сразу принялись оценить царящую вокруг обстановку. Не пробыв в помещении более пяти минут, Григорий уже приметил десяток поводов невзлюбить сутулого коротышку. У него даже сложилось ощущение, что даму в чёрном тот специально довёл до слёз, поскольку просто тешил своё эго и, возможно, получал сексуальное удовольствие. Нотариус молчал, а лёгкий свист из левой ноздри давил на нервы. Если резко покинуть кабинет и никогда больше не возвращаться, Григорий ничего не потеряет.
Хомяк-нотариус закончил оценивать Беглова, и пришёл к выводу, что человек перед ним действительно чист, – кроме его формы и специфического «волчьего» выражения лица. Он очень сильно сомневался в том, что скользкая дорожка миновала такое выдающееся лицо, но разбираться в том, что находится за пределами официальных бумаг было гиблым времяпрепровождением… равно как и опасным.
– Здравствуйте, Григорий Григорьевич. (Беглов специально выбрал себе в Отчество собственное имя, поскольку не только не знал имени биологического отца, или любого другого, по его ощущениям «Григорий Григорьевич» звучало крайне солидно.)
– Вечер добрый. – «И к чему это было? – спросил сразу сам себя Григорий. – Если ты не намерен позвать меня в бар на душевный разговор и пару рюмок горячительного, то какого чёрта распыляешься?».
– Вы ведь помните по какой причине вас позвали?
– Нет. Не имею ни малейшего понятия.
– А письмо? Кажется, в нём я описал тему нашего разговора…
«Вот именно, «кажется». Было неудивительно, что этот хомяк затерялся в сотне сменяющих друг друга людей, что попросту забыл об одном из них. Забыл о Григории Беглове.
– Оно пришло во время наплыва посетителей, когда тяжело было отойти от работы, и я просто не успел его просмотреть. – Когда Григорий говорил, он прокрутил в памяти то, что сразу разорвал конверт и сжёг. Сейчас ему действительно захотелось его открыть и прочитать.
– Пускай. Вы что-нибудь знаете про гражданку Ждану… Нежданову?.. – Фамилия и имя на бумаге выглядели реальными, да и в жизни встречались аналогичные кадры. Подобные индивиды создавали чарующий типографический казус.
– Впервые слышу, – сдерживая улыбку сказал Григорий.
Будь его руки запачканы кровью, – а он никогда не собирался грешить подобным, – а не кражами и вымогательством, он бы по-настоящему запаниковал. Однако, услышав незнакомое имя, он всё же напрягся. Он действительно мог где-нибудь встретить эту женщину, и ещё хуже – солидно подпортить ей жизнь.
Если вскроется одна маленькая махинация, то вслед полетят и другие.
– Она должна приходиться… двоюродной сестрой вашей матери. Ваша двоюродная тётя.
– Превосходно. А дальше?
– Она умерла второго ноября в возрасте восьмидесяти одного года.
– Здоровья старушке... А я тут при чём?
Нотариус сделал небольшую паузу, чтобы выпить воды и поправить галстук. Сидеть напротив ярого рецидивиста было достаточно изматывающе. От пренебрежительного, агрессивного и бестактного отношения Беглова так и тянуло сплюнуть на пол, но работа требовала соответствующих усилий. Мужчина обвёл взглядом кабинет, который показался ему более грязным и душным, чем обычно.
– После её кончины, привязанный к ней банк вскрыл персональную ячейку хранения клиента, чтобы можно было описать содержимое и предоставить родственникам, и там как раз находилось завещание, в котором были упомянуты Вы. Ничего другого больше в банке не хранилось.
По спине Григория пробежали такие здоровые мураши, что можно было их собрать в банку и отправиться на рыбалку. Неожиданно появилась родственница, что знала о Григории всю жизнь, но никогда не думала выйти на контакт; бабулька умирает и пытается чем-то наградить двоюродного племяша, просто за факт его существования. Если вся эта ситуация не являлась каким-то извращённым розыгрышем, то точно смердела нездоровым напряжением и весельем.
– Вы хотите сказать, что мне, детдомовцу, который ни разу в жизни не слышал даже имени любого кровного родственника, пришло письмо о наследстве?!
– Да.
– Бред! Вы хоть сами понимаете, как это звучит? Это по-вашему, что, книжка какая-то? Дрянная драма прямиком из девятнадцатого века?
– Григорий Григорьевич, я вас прекрасно понимаю. У меня с собой листок. Держите. – Нотариус скрылся под столом и достал бумагу. Беглов сразу принялся читать.
Это был грязный и измятый «от» и «до» лист бумаги. Местами наблюдались поправленные и зачёркнутые слова, роспись в углу, в надежде проверить чернила, кляксы и въевшиеся пятна жира. Ни даты, ни подписи, разом небылица и шутка. Ноль юридической ценности.
Я, Нежданова Ждана Кузьминична, уроженка Старокорсунской станицы, проживающая в селе Неясыти, пребываю в здравом рассудке и трезвой памяти. Наделяю своего двоюродного племянника, Григория Беглова, что был сдан и проживал в Белореченском детдоме №7 с 1951 года, плодами жизни своей. Оному сыну божьему я вверяю после своей кончины собственный дом, находящийся в селе Неясыти, Краснодарский край.
Премногоуважаемая и верная богу Нежданова Ждана Кузьминична.
«Бабуля, походу, была с придурью. Будто сбежала из средневековья. На её месте, я бы тоже отдал тапочки богу да нашёл лоха для своего хозяйства», – пронеслась мысль в голове Григория, стоило закончить чтение.
– А где этот Неясыть?.. – смутился он, не припоминая ничего знакомого.
– Я не нашёл его на карте, но он должен быть где-то южнее Майкопа. Думаю, на месте будет виднее, если вы захотите приехать посмотреть.
Беглов во второй раз прочитал письмо. Какое-то время он молча смотрел на бумагу и активно думал.
– Вы сомневаетесь в фиктивности документа? В нашей практике имеется, что заброшенные далеко от цивилизации люди имеют крайне слабое представление о юрисдикции в подобных вопросах. В случае чего, вы можете отказаться от…
– Нет!
Хомяк даже дёрнулся от этого резкого ответа, точно его скинули с плахи, заменив выцветший галстук на толстую бечёвку. По его покрасневшей шее уже было заметно, как сильно ситуация его вымотала.
– Если бабуля действительно является тем, кем представилась, то я рад за неё. А от подарка ведь отказываться неправильно, верно?
Нотариус только молча кивнул. Ему почему-то показалось, что стоит что-то сказать, как Беглов покажет свою настоящую натуру.
– Как доказать, что дом теперь действительно мой? – спросил Григорий, окончательно вернувшись из плена размышлений.
– Фактически никак. Но как только вы прибудете в село Неясыть, то стоит опросить местных, дабы доказать родство. Если же вас примут
