Антон Орлов
Пашка
Пашка резким движением скинул с себя лёгкое одеяло. Мальчик ворочался в кровати уже пару часов, духота июльской ночи не давала ему спокойно уснуть, и хоть окно в его небольшой комнате было открыто, дышать всё равно было невозможно.
А тут ещё дурацкий кашель накатывал такими сильными волнами, что даже вдохнуть было трудно. Вообще, мальчуган и сам удивлялся, как это ему удалось заболеть в тридцатиградусную жару. На улице стояло настоящее пекло, а он лежит дома с температурой и давится от удушающего кашля, пока все его друзья играют во дворе… Там же наверняка бегала и Вика — темноволосая девочка из класса Паши. В школе он обычно стеснялся говорить с ней, иногда получалось выдавить из себя пару слов и то, если она сама его о чём-то спросит. А вот во дворе дома случалась настоящая магия. На большой детской площадке Пашка постоянно проводил время с Викой. Бегал, играл, болтал. Она даже как-то позвала его в гости! Однако мальчишка испугался, ведь он ещё никогда не был к ней так близко, наспех придумал историю о том, что ему нужно срочно помочь папе и сбежал домой. Чего потом долго стыдился.
Этим летом уже он хотел позвать Вику в гости, показать ей свои игрушки, похвастаться небольшой коллекцией книг. В основном на полке над его столом стояли разные сказки и былины, но была там и парочка старых советских детских журналов, которыми он от чего-то очень гордился.
Правда мальчуган уже давно не видел свою подружку во дворе, хоть и поглядывал каждый день на площадку из окна.
«Может с ней что-то случилось?», — бросив короткий взгляд на окно тревожно подумал Пашка. Ему хотелось поскорее увидеть Вику снова, но пока что он заперт в своей тюрьме, и не понятно, когда же получится выйти. Мальчик досадно повернулся к стенке и, кажется, обиделся. Правда он и сам не понял на кого. Его глаза упёрлись в небольшого, коричневого кролика — Дюшу, который стоял рядом с подушкой. Когда Пашка был помладше, ему очень нравилось играть с плюшевым зверем, но сейчас игрушка чаще просто стояла на кровати и собирала пыль. Да и свой былой вид Дюша уже потерял. Левый пластмассовый глаз практически оторвался и держался на честном слове, правый же немного откололся сверху, рядом с правым ухом протёрлась дырка, в которую пролезал мизинец ребёнка, а на животе у зверя красовалось большое бурое пятно. Но несмотря на плачевное состояние зверя, мальчик до сих пор засыпал вместе с Дюшей. Так ему было спокойнее.
«Вот бы родители завели собаку…», — грустно подумал Пашка, приобняв плюшевую игрушку. Внезапно, его горло резко сдавило, от чего мальчуган сильно закашлялся и, выпустив из рук кролика, сел на кровати. Крупные капли пота выступили на лбу ребёнка, щёки загорелись, видимо у него снова поднялась температура, хотя не сказать, что озноб вообще отступал. Справившись с мощными порывами кашля, Пашка, тяжело вздохнув, приготовился к очередному приливу, но кашель отступил, оставив ребёнка в покое.
От сильного приступа во рту пересохло. Болезненно выдохнув, Пашка обернулся на небольшую прикроватную тумбочку, на которой папа мальчика обычно оставлял стакан воды, чтобы ребёнку не приходилось посреди ночи идти на кухню в потёмках. Однако сейчас стакана не было.
«Наверное, папа забыл», — озадаченно почесав затылок, подумал ребёнок и снова глянул в окно. Сквозь тюль в комнату пробивался яркий свет уличного фонаря. И кто вообще додумался поставить фонарь прямо напротив окна? Спать же мешает!
Хорошенько зевнув, мальчуган решил пройтись до кухни, а заодно приоткрыть окно побольше и занавесить его. Как раз для таких нужд в комнате Пашки стояла небольшая табуреточка, которую ему поставили родители. Спустив ноги на пол, мальчуган вдруг призадумался: «Можно ли открывать окно, пока болеешь? Вдруг ещё сильнее продует?». А Пашке, итак, уже надоело болеть. Нет, конечно же если бы он заболел осенью, когда нужно ходить в школу по всей этой слякоти и под противными дождями, то он бы только обрадовался, но сейчас…
«Ладно, папа говорил, что во время болезни нужно проветривать комнату», — откинув сомненья, сказал про себя Пашка и ловко спрыгнул с кровати. «Но сначала схожу, попью, а потом займусь окном», — по-деловому решил мальчик и, потирая глаза, вышел из своей комнаты в небольшой, тёмный коридор.
Густой мрак плотной пеленой застлал квартиру. Вообще, Пашка не боялся темноты, по крайней мере он так считал. Его больше пугали пауки и клоуны. Почему клоуны? Он и сам не мог понять. Уж больно жутко выглядели эти дядьки в цветастых нарядах.
Прильнув к стенке плечом, мальчик потихоньку пошёл вправо на кухню. В полумраке он почувствовал себя неуютно, тьма давила на него со всех сторон, словно желая проглотить. Мальчуган сглотнул густую слюну. Ноги слегка набились ватой и начали подкашиваться, внутри зародилось навязчивое желание побежать к себе в комнату и спрятаться под одеялом.
И вообще, а что, если он сейчас зайдёт в кухню, а там у раковины стоит страшнющий клоун с большой связкой красных шариков? Медленно повернувшись к ребёнку и оскалившись, он злобно прошипит: «Пашка, хочешь шарик?».
А потом, вдруг, подпрыгнет, крепко вцепится в руку и…
Укусит.
Мальчуган остановился, зажмурился и сильно сжал маленькие кулачки. «Я уже взрослый! Я не боюсь дурацких фантазий!».
«Не боюсь! Не боюсь!».
«Не боюсь!».
Пашка настойчиво нашёптывал особое заклинание, которое он повторял каждый раз, в моменты сильного ужаса. Этот способ когда-то подсказал ему папа. С тех пор мальчуган всегда пользовался им, и, надо сказать, магия работала.
Как сработала и в этот раз. Образ жуткого клоуна, протягивавшего красный шарик, беззвучно лопнул.
Открыв глаза, мальчик оглянулся.
Никого.
Даже тьма отступила, и теперь Пашке удалось разглядеть стенку напротив. А может просто глаза наконец привыкли к темноте. «Надо было взять с собой Дюшу, он бы меня защитил», — нахмурившись сказал про себя мальчик и оглянулся на дверной проём своей комнаты. Горло вновь сдавило, и ребёнок от души прокашлялся, разодрав сухое горло. Жажда настойчиво напомнила о себе, подгоняя мальчугана. Тяжело вздохнув, Пашка отлип от стены и шустро прошагал в кухню.
Здесь было много светлее, прямо напротив прохода-полуарки располагалось большое двустворчатое окно, которое обычно не занавешивали, и лунный свет свободно проникал в компактную кухню, красиво заливая её серебром. Пашка посмотрел на большую луну, походившую на гигантскую головку сыра, и застыл на месте. Ему вдруг
