— и без внешней робости с вещами (потом пожертвовал в другую церковь) он истово нас повенчал и, повенчав, сказал мне трогательное слово, что я должен жену мою такую усиленно беречь, потому что она отдается в мою совесть, и нет у нее другого обеспечения: и мы вышли. Как нас старушка встретила! (Еще как она молилась, нас отправляя в церковь: никогда такой горячей, порывистой, минутной молитвы не видел. И во-истину, все слава Богу». (Из письма митрополиту Антонию).
После свадьбы Розанов с Варварой Дмитриевной некоторое время жили в Москве на Воробьевых горах, а затем он получил место в гимназии в г. Белом Смоленской губ. — из Ельца, где многие знали о тайном браке, о двоеженстве Розанова, пришлось уехать.
В начале 90-х годов о Розанове узнают в литературных и философских кругах Москвы и Петербурга, главным образом благодаря Н. Н. Страхову, с которым он постоянно переписывался; Страхов напечатал одобрительные отзывы о первых литературных выступлениях Розанова. В 1890 г. выходит в свет брошюра В. В. Розанова «Место христианства в истории». Ее появление привлекло внимание Вл. С. Соловьева, поместившего отзыв в журнале «Русское обозрение» (1890). В 1891 г. в журнале «Русский вестник» была напечатана книга Розанова «Легенда о Великом Инквизиторе». Однако большая работа Розанова «Сумерки просвещения» (1893), в которой он критически оценил всю систему народного просвещения в стране, вызвала раздражение министра народного просвещения графа Делянова, обострила конфликт с руководством учебного ведомства и заставила его оставить преподавательскую деятельность.
По совету H. Н. Страхова и с помощью Т. И. Филиппова Розанову удается в марте 1893 г. получить место в Государственном контроле; около 15 мая 1893 г. он вместе с Варварой Дмитриевной и падчерицей Алей переезжает из Белого в Петербург. В 1893 г. у Розановых родилась дочь Надёжда, но жить ей суждено было недолго, в том же году она умерла.
В Петербурге Розанов сильно бедствовал — небольшое жалованье чиновника и скудные редкие гонорары за статьи годами держали семью писателя в тисках жестокой нужды. «В это время степень материальной нужды моей дошла до крайней степени (100 рублей в месяц при плате 37 за квартиру)» [4].
«Мать писала жене (узнал через несколько лет, когда уже все кончилось): „Не доводи до нужды мужа, — скрывай все, не расстраивай его“. И она, пока я считал в контроле, сносила все в ломбард, что возможно. И все — не хватало. Из острых минут помню следующее. Я отправился к Страхову, — но пока еще не дошел до конки, видел лошадей, которых извозчики старательно укутывали попонами и чем-то похожим на ковры. Вид т_о_л_с_т_о_й к_о_в_р_о_в_о_й ткани, явно т_е_п_л_о у_к_у_т_ы_в_а_в_ш_е_й лошадь, произвел на меня впечатление. Зима действительно была н_е_с_т_е_р_п_и_м_о студеная. Между тем каждое утро, отправляясь в контроль, я на углу Павловской прощался с женой: я — направо в контроль, она — налево в зеленную и мясную лавку. И з_р_и_т_е_л_ь_н_о было это: она — в меховой, но к_о_р_о_т_к_о_й, д_о к_о_л_е_н, кофте. И вот увидев этих „холено“ закутываемых лошадей, у меня пронеслось в мысли: „лошадь извозчик теплее укутывает, чем я свою В.“, такую нежную, никогда не жалующуюся, никогда не просящую. Это сравнение судьбы лошади и женщины и судьбы извозчика и „все-таки философа“ („О понимании“) переполнило меня в силу возможно-гневной… души таким гневом „на все“, „все равно — на что“, — что… Можно только многоточие. Все статьи тех лет и может быть и письма тех лет и были написаны под давлением единственно этого пробужденного гнева, — очень мало в сущности относимого к тем предметам, темам, лицам, о которых или против которых я писал. Я считаю все эти годы в л_и_т_е_р_а_т_у_р_н_о_м о_т_н_о_ш_е_н_и_и испорченными» [5].
22 февраля 1895 г. родилась Татьяна — любимая дочь Розанова. И хотя Василий Васильевич был безмерно счастлив и считал рождение дочери благословением небес (вслед за Таней родилась Вера (26 июля 1896 г.), Варя (1 января 1898 г.), сын Вася (28 января 1899 г.) и дочь Надежда (9 октября 1900 г.), в сущности здесь были истоки трагедии Розанова и его семьи.
Как незаконнорожденная дочь Варвары Дмитриевны Татьяна не могла носить фамилию отца. В духовном завещании, составленном 1 марта 1899 г., Розанов писал: «Дочь Татьяна, родившаяся 22 февраля 1895 г., крещена при С.-Петербургской Введенской, что на Петербургской стороне, церкви. Восприемниками от купели были: действительный статский советник Николай Николаевич Страхов и жена чиновника особых поручений при министре земледелия и государственных имуществ Ольга Ивановна Романова. Как считающаяся незаконнорожденной полное имя, отчество и фамилия, усвояемая по имени крестного отца, есть Татьяна Николаевна Николаева».
Дочери Розанова Вера, Варя и сын Василий, также считавшиеся незаконнорожденными, получили фамилию и отчество от имени их крестного отца лейтенанта морской службы Александра Викторовича Шталя — Вера Александровна Александрова, Варвара Александровна Александрова, Василий Александрович Александров.
Временами Розанов чувствовал, что почва уходит из-под ног, перед ним разверзается бездна. Жена, дети, жизнь любимых, бесконечно дорогих людей — все существование семьи зависело, в сущности, от слепой случайности. Умри он сейчас, Варвара Дмитриевна не могла бы рассчитывать на получение пенсии. Что же могло ждать его малолетних детей? Никто не может помочь, обращения в консисторию бессмысленны — слушать не хотят. «Как мне сказал Рачинский: „И Государь ничего не может сделать“, — так меня и ударило обухом по лбу: „А, и Государь. И Он — ограничен. Боитесь помочь, говорят ему: ты не смеешь помочь. Вот как. Значит — высоко. Где? Кто? Церковь!“. Вот начало всего…». (Письмо митрополиту Антонию).
Трудные семейные обстоятельства совпали в эти годы с творческим кризисом Розанова. «В 1895—96 я определенно помню, что у меня не было тем. Музыка (в душе) есть, а пищи на зубы не было. Печь пламенеет, но ничего в ней не варится. Тут моя семейная история и вообще все отношение к „другу“ и сыграло роль. Пробуждение внимания у юдаизму, интерес к язычеству, критика христианства — все выросло из одной боли, все выросло из одной почки. Литературное и личное до такой степени слилось, что для меня не были „литературы“, а было „мое дело“, и даже литература вовсе исчезла вне „отношения к моему делу“. Личное перелилось в универсальное» [6].
В 1899 г. Розанов уходит из контроля и становится сотрудником популярной газеты «Новое время». Начинается долголетняя, неутомимая борьба писателя за свою семью и за русскую семью тоже. Годами вел ее Василий Васильевич в печати, главным образом — на страницах «Нового времени», где помещал статьи об облегчении разводов, о признании прав незаконнорожденных детей, защищал отверженных обществом, обойденных, униженных и оскорбленных. И эта