так, как до́лжно было.
— Я понимаю, но… Мне трудно принять, что я сделала.
— Ты о семье?
— Да, сплошная дурость… — раздражённо прошипела предвестница, — Они не заслужили смерти, никто.
— Скидывай вину на меня, будет проще, — я ухмыльнулся, — Всё-таки я обрёк вас на эту участь, — не то чтобы я вдруг раскаялся, но и подбодрить её стоило — всё же проще.
— Я ненавижу отражение в зеркале. Ненавижу сына, в котором проявляются его черты. Кажется, даже воздух вокруг меня пропитан злобой. Как же жить после всего?
— Не знаю.
— М?
— Говорю же, не знаю. Но ты же ещё не вспорола себе брюхо, значит причина жить остаётся.
— От тебя я ожидала чего-то по-мудрее, — обречённо вздохнула Йуруши, — Вот кто-кто, а ты точно должен понимать, как жизнь устроена.
— Сквозь терни к звездам! Не так ли?
— Не в моём случае…
— … — она уставилась в пустоту, прислонившись к стене и насвистывая трагическую мелодию.
— Что у вас тут, разговор по душам? — к нам наконец вышел Норайо.
— Типо того, — отрезала девушка и, махнув волосами, удалилась вниз по лестнице.
— Странная она какая-то, — сетовал на коллегу Нора.
— На всё свои причины, друг.
— Не спорю, не спорю.
— Так мы идём? — спросил я.
— Да. Только куда?
— Точно… Сейчас, подождём Унмэя. Он, видать, заблудился.
— А что остаётся? — Журавль поднял меня и привязал к поясу, — Тебе комфортно? — спросил он, ехидно улыбаясь.
— Нормально. К чему тебе два меча, кстати? Ты ведь не самурай.
— Я не отношу себя к кастам. Как только синоби были ликвидированы, взял катану в руки. Да и Акогаре-но доу никто не отменял, владение этим клинком — базовый навык.
— А об истоках забыл, получается?
— Хмпф. Путь моих бывших собратьев навсегда останется моим путём, но что мне мешает его улучшать? Ведь для кётая нет кодекса, нам важно только количество демонов, умерших за сегодня.
— Другого оружия на тебе не видать, в любом случае.
— Ха-ха-ха! В этом и заключается истинное искусство синоби, странник! Вот, взгляни-ка, — он снял соломенную шляпу, — на первый взгляд обычный головной убор, да? Хоба! — По краям обнажались лезвия, — Её можно кидать, бить в рукопашной, главное — не поранится самому!
— Удивительно, — съязвил я.
— Ага, — самодовольно хмыкнул Нора, то ли не замечая, то ли игнорируя иронию, — Это только начало, голова.
— Но своему «Господину» вы всё равно служите.
— Хоккори-сенсей старше и мудрее нас, потому и слушаем.
— Ай-ай-ай! — вдруг закричал я.
— Что такое?
— Нос чешется!
— Нос? Ха-ха-ха! — Нора разлился раскатистым смехом.
— Что смеёшься, помоги!
— Что, почесать не можешь, да? — он взял мою голову и поводил рукой по щекам, — А я могу! Но не буду! Ха-ха-ха!
— Это пытка!
— А какое слово нужно сказать?
— Пожалуйста! — ещё пару секунд позлорадствовав, Норайо таки провёл пальцем по носу, — Фу-у-ух. Нельзя было так же, но сразу?
— Не-а… Нужно же злоупотребить положением.
* * *
— Эта птица так и будет сидеть у меня на плече? — прошептал Норайо, недоумённо разглядывая Унмэя — того, что носил меня в лапах.
— Хочешь, чтобы проклятие переключилось на тебя?
— Не знаю о чём ты, но если так нужно — пусть будет.
Ждать вестей от второго ворона среди людей — мне решительно не хочется. Смотреть на удивлённые лица прохожих потешно, в первое время — после забава надоедает.
— Пойдём-ка куда-то, в безлюдное место.
— Конкретнее? — переспросил Нора.
— Брось, неужели не знаешь мест поблизости?
— Хм, — он призадумался, — есть одно… Личное.
— Могила твоих друзей?
— Как ты? Тц… Да.
— Знаю-знаю! — игриво продолжил я, — Ну, давай, пойдём, тут ведь недалеко.
— Уже и интриги никакой нет…
— Да не расстраивайся! Подумаешь, знаю о ваших судьбах всё от корки до корки.
— У меня новые собратья есть, голова.
— Кётаи?
— Ага.
— Не думал, что вы считаете друг друга друзьями.
— Да, не считаем. Мы — семья.
— Всё насто-о-олько запущено.
— Добра от добра не ищут, — умничал Нора.
— Хорошо живущие люди никогда не придут к ребятам, сующим катану себе в брюхо, это да.
— Чего ты так докопался? Это — свобода, её для себя выбирает каждый. Приказать жить дальше ты не можешь, странник.
— Смерть не может улучшить жизнь, — пренебрежительно отмахнулся я.
— Мы позволяем всем умереть с честью.
— «Проповедники смерти». Помню, помню.
— Прижилось из народа, — он пожал плечами, — Хоккори-сенсей говорит, что так надо.
— Ну, если он говорит! — лукаво поддакнул я.
— Господин знает, как нам будет лучше.
— Солнце садится, — перевёл тему, — А нам ещё через лес идти.
— Боишься, голова?
— Не уверен в тебе. Вдруг снова украдут.
— Ха-ха-ха! Было приказано вернуть тело — остальное не важно.
— Смотри, чтобы было кому его возвращать…
* * *
— Слышишь? Кусты шелестят, — Нора указал в сторону зарослей.
— Мертвецы.
— Мгм, — протянул он, — Потерпи, сейчас будет трясти, — Норайо окинул взглядом опушку, — И ворона убери! — Раздраженно смахнул животное с плеча, — Ну, давайте, черти, — кётай со свистом вынул оба клинка и провёл лезвием вдоль своего рукава — тот засочился кровью. Приманка, значит, отбитые они — эти проповедники, — Я знаю, вы её любите, — с почти животным наслаждением пропел Журавль. Ну точно — смертнички с головой не дружат, — Придаёт бодрости, никогда не пробовал?
Ну и что за херню он вытворяет? Вокруг нас уже пятеро — есть ещё кусты, а этот идиот дразнится. Подохнет сейчас, а мне выбирайся потом…
— Мастер Цзисаи говорил, что два меча нужно использовать против множества врагов!
Цзисаи… Знакомое что-то.
А! Тот сопляк! «Непревзойдённый поднебесья». Ну как: «Непревзойдённый», — для своих лет-то очень неплох, но не то чтобы пришлось его как-то: «Превосходить».
— Длинный меч, Акогаре — дальние дистанции, — выпад по мертвецу. Строго в голову. Брызги крови запятнали мне серебристые волосы. Гадко. Тоже мне, великий мечник, — Меч-спутник — ближние, — вспорол брюхо подкравшемуся сбоку. Опять заляпал мне лицо! — Главное — взгляд! Надо держать глаз зорко! — Увернулся, спрятавшись за веткой, и мгновенно ответил из укрытия.
Сложно, конечно, что-то увидеть, когда болтаешься на поясе. Но этот парень вошёл во вкус и совсем не брезговал скакать по полю, кричать, и пачкать мне волосы.
И всё-таки, как бы я не издевался, дерётся он не совсем плохо. Чуть лучше.
— Когда же ты… — пытался хоть что-то сказать, но неожиданный кувырок прервал, — …Зако-о-ончишь!
— Скоро, голова, скоро! — ответил он на очередном тяжёлом выдохе. Ну вот, несколько минут потанцевали, и всё, выдыхаемся. Так эти с придурью и заканчивают. Если у них нет бессмертия, конечно. Я лукаво улыбнулся про себя. Один шибко хитрый мертвец вцепился зубами аккурат в руку с кровоточащей раной, да настолько сильно, что Норайо выронил длинный меч, — Сука! — Ответом, вакидзаси прошибло
